Книга Твоя смерть тебя спасет, страница 25 – Лена Валевская

С конем тоже было что-то не ладно. Он лежал на боку, приподняв голову и глядя на меня ехидным взглядом. И даже не пытался встать.

Я поднялась на ноги и окинула взглядом место, где очутилась. Не помню я такого поля, не ехали мы с Иваном через него. Помню, что падали на лес, тот самый, в котором догнал нас колдун-некромант. А между лесом и замком Кощея раскинулось лишь поле, но не пшеничное, а с луговыми травами. Откуда тут взялась пшеница? Где мы вообще находимся?

— Не желаешь сбежать? — гадко поинтересовался конь.

— Да куда же я сбегу? — в сердцах выдохнула я, вглядываясь в лицо Кощея. — Предлагаешь бросить человека в беспомощном состоянии? А вдруг он умрет?

— Он? — изумился конь.

А я осеклась. В самом деле. Умрет он, как же. Бессмертным его не просто так назвали.

И всё же…

— Точно не умрет? — уже не столь уверенно уточнила я. — Он на самом деле бессмертный?

— А почему, думаешь, его так прозвали?

— Ну, не знаю, — включилась я в игру-угадайку. — Везучий не в меру? Или заговоренный от разного оружия, колдун же. О! А может, потому что неупокоенными духами управляет?

Конь не отвечал, только посмеивался.

Бессмертный он или нет, но оставить пострадавшего я точно не могла. Хоть и не представляла, чем помочь. На первый взгляд у Кощея не видно ран или ушибов, но могли быть внутренние разрывы или, того хуже, кровотечение. В моем мире или времени я бы вызвала скорую. Только нет тут скорых. Как и больниц, куда они доставляют пациентов. Максимум — знахарки какие-нибудь. Ведьмы-колдуньи.

И что мне делать?

Солнце пекло нещадно. Пропитанное потом платье прилипало к телу. В голове мутнело.

— Полдень, — косясь по сторонам, настороженно проговорил конь. — Нехорошо это…

Еще только полдень? Действительно, плохо, самая жара еще впереди.

Я опять склонилась над бесчувственным Кощеем. Черные волосы его разметались по подмятым пшеничным колосьям. В этот раз колдун даже шлем никакой не надел. Он же так солнечный удар схлопочет, вдобавок к своему ранению!

— Вот обязательно было во всем черном ходить? — ворчала я, пытаясь вытащить из-под него хотя бы кусочек плаща, чтобы хоть чем-то прикрыть мужчине голову. — Думаешь, это была умная мысль, в такую-то жару? Ты хоть в курсе, что черный цвет не отражает солнечные лучи и способствует перегреву? И стоит ли вся эта антуражная крутость теплового удара?

Если Кощей отчего и страдал, так точно не от перегрева. Его тело по-прежнему излучало мертвенный холод, и если бы я не знала, что у него так всегда, решила бы, что вопрос о бессмертии можно уже не задавать.

Плащ не вытаскивался. Я выдохлась, истратив остатки сил, и плюхнулась рядом с похитителем так, чтобы его голова оказалась в моей тени. Сейчас я не смогла бы и шага сделать, не то, что сбежать.

— Ты сам-то как? — вяло спросила я коня. — Сильно пострадал?

— Я буду в порядке, если Кощей очнется, — ответил вороной задумчиво. — А ты удивляешь, Марья. Прав был Кощей. Что-то с тобой не так…

— Потому что я Марья, — отозвалась я, едва ворочая языком. — Да не та.

В груди сдавило от нехватки воздуха. И хотелось пить. Очень хотелось. Спросить, что ли, у коня, нет ли у него при седле бутылочки воды?

— Марья! Обернись! — вдруг истошно закричал конь, да так, что придал мне сил. Я послушалась его, обернулась как раз в тот момент, когда мне на голову должна была опуститься огромная чугунная сковорода.