Книга Твоя смерть тебя спасет, страница 51 – Лена Валевская

Так мы с ними разучили несколько песенок. Лесавки и в самом деле не уставали, они могли учиться и петь сколько угодно, а вот я уже изрядно вымоталась. Горло начинало хрипеть. А лесавкам всё нипочем. Пой, игрушка! Мы тебя не отпустим!

Спасение прошло неожиданно. На ветку ближайшего дерева уселся прилетевший из глубин леса огромный ворон.

Девочки уставились на ворона с таким восторгом, словно увидели перед собой новую, тоже посланную тятей, игрушку.

"Птичка, лети отсюда, спасай крылышки!" — захотелось предупредить мне пернатого. Но не стала. Спасибо, добрая птица, что дала мне передышку. Зверски хотело хлебнуть воды, чтобы смочить перетруженное горло.

— Какой красивый! — с каким-то хищным придыханием произнесла одна из девчонок, пока остальные подбирались к облюбованному вороном дереву.

Птица наблюдала за их действиями, знакомым жестом склонив голову сначала на один бок, затем на другой.

Наверно, все вороны так делают, одернула себя я. Откуда в чаще незнакомого, неизвестно насколько далеко расположенного от Кощеева замка лесу взяться моему пернатому зрителю? Скорее всего, это тот самый знакомец из деревни, садившийся на забор игошиного дома.

Дочери Лешего тем временем окружили дерево с вороном и тянули к нему руки. Птица смотрела на них с превосходством летающего существа, выбравшего ветку вне досягаемости шаловливых детских ручонок.

— Откуда ты тут, птичка? — воркующим голосом спросила старшая лесавка.

— Иди к нам, — позвала другая.

— А он не злой? — спросила кроха. — Не обидит?

Девочки перестали тянуть к ворону руки.

— Тятя говорил, что это посланник смерти, — задумчиво произнесла старшая.

— Да нет же! Черный ворон приносит с собой смерть! — возразила еще одна.

— А вот и нет! Он сам и есть смерть! — наперебой загалдели девчонки. — Смерть! Смерть!

Я поежилась. Теперь черная птица стала казаться особенно зловещей и пугающей.

А я еще ей песни пела… Не ей конечно, но такому же… посланнику смерти. Или, как называла их Боянка, предвестнику беды…

Ворон смотрел на всё это безобразие, смотрел, потом усмехнулся самым натуральным образом, взмахнул черными крыльями и улетел в черноту ночи.

— Ну, вот! — хором выдохнули дети.

— А давайте мы его догоним! — вдруг предложила одна из девочек. Все оживились. А потом — синхронно — посмотрели на меня.

— Догоняйте-догоняйте! — торопливо согласилась я, вскинув руки. Чем бы дети не тешились, лишь бы дали няне отдохнуть.

— А ты оставайся тут, — строго приказала мне старшая лесавка.

Да куда ж я денусь…

Через мгновение от толпы оголтелых девчонок и след простыл.

Осталась я опять в мрачном темном лесу в полном одиночестве. И только светлячки продолжали исправно исполнять обязанности невидимой за сплошным древесным шатром луны.

— Ну что, наигралась с малышней, Марья?

В круг света, словно актер под сияние софитов, расслабленной походкой входил Кощей.

— Я думала, вы там сражаетесь, — проговорила я, ощущая одновременно смущение и радость. Нашел! Он меня нашел!

— Зачем? — искренне изумился Кощей. — Ко мне у лесного хозяина претензий нет.

А за меня, хотела сказать я, но наткнулась на странный взгляд своего тюремщика и осеклась. Размечталась, Марья. Мужчины за тебя никогда не сражались. Даже словесно. Даже в твоем родном мире, где Марья Никольская ни для кого не была врагом номер один.