Книга Твоя смерть тебя спасет, страница 95 – Лена Валевская

— Мара, выйди из круга! — тут же вскричал Орел будто мне на ухо, пока я осознавала, что именно затребовали за свою помощь боги. — Не соглашайся! Эта плата — твоя жизнь, и ты это знаешь!

Пернатые тоже слышат голос богов? Или всё же перешли "Калинов мост" вслед за своей подопечной? Я обернулась, но в святилище чародеев не оказалось. Они находились на том же месте, где я их оставила, у подножия холма, за кольцом символичной реки Смородины. А слышны были так, будто встали за моей спиной. Магия, не иначе.

— Послушай нас, — без ёрничания, непривычно серьезным голосом заговорил и Сокол. — Цена слишком велика. Чернобог не дурак, он справится сам, поверь нам. И на такую жертву согласия точно никогда не даст.

— Себя не жалеешь — нас пожалей, — вставил свое слово и Коршун. — Он силу вернёт и этой силой нас по всей Руси размажет. За то, что его ненаглядную не уберегли.

Я растерянно смотрела на равнодушные изваяния. Цена и вправду высока. Благословение Купалы — то единственное, что сохраняло мою жизнь. Без него судьба достанет меня даже из другого мира.

— Это так? — всё же спросила богов. С тайной надеждой, что они улыбнутся и заверят: нет, Мара, просто не сможешь отбиваться от славянской нечисти, ну да на Руси любой обычный человек так живет, и ничего. В случае чего у тебя свой защитник будет, ради которого ты стараешься.

— Верно, — ответили боги. — Истинной платой станет твоя жизнь, дитя чужого мира. Всё вернется на круги своя. Всё будет, как и должно. Твой срок был отмерен еще при рождении, и лишь вмешательство иного мира добавило тебе дней. И хватит на этом. Или ты противишься? Неужто засомневалась в своей просьбе? Передумала?

Меня трясло в какой-то жуткой лихорадке. Передумала? Засомневалась?

— Нет! — выкрикнула я. — Но позвольте мне узнать лишь одно! Моя плата… Она и вправду спасет Кощея? Не окажется ли напрасной? Что будет, если я откажусь? Что станет тогда с Чернобогом? Он справится с врагиней?

В голову будто со всего маху врезался огненный шар, и сразу же перед глазами вспыхнуло видение.

В легком струящемся, словно помехи на экране телевизора, тумане я разглядела знакомую обеденную залу черного замка Кощея. И самого чародея, стоящего метрах в десяти от Моревны, за ее спиной, пока колдунья беспечно и опрометчиво высовывалась по пояс в окно. Видами она любовалась, благо, открывался оттуда пейзаж чудеснейший. У меня самой зачесались руки подтолкнуть ее посильнее, помочь те виды поглядеть уже снаружи, в режиме свободного падения.

Вот и Кощей, видать, понял, что шанс ему выпал преотличнейший, грех таким не воспользоваться. И, пока ведьма не видит его действий, не успеет отреагировать, решил разделаться с ней раз и навсегда.

Поднял он руку, силу зимы в ладонь собирая. Закурился вокруг искрящегося клубка магии воздух от разницы температур. Примерился Кощей к девичьей спине да метнул в нее сверкающий снежинками «привет».

И вековать бы Моревне ледяной статуей, а не тут-то было.

Не долетело морозное заклятие до ведьмы, истаяло на пути, пролилось мелким дождичком.

Моревна обернулась на Кощея неторопливо, с издевкой, по губам ее зазмеилась ехидная и слишком уж радостная улыбочка.

— Вот значит как, Кощей, — проворковала она притворно-ласковым голоском. — Заморозить меня своею силой повелителя стужи пытался, пока я тут исправно невесту изображаю и подлого удара в спину не жду… Прознал, стало быть, что в который раз не ту Марью в свой замок привез.