Книга Твоя смерть тебя спасет, страница 96 – Лена Валевская

В глазах Кощея полыхал яростный огонь, сам весь подобрался, напрягся, а с пальцев бесполезная морозная дымка стекает.

— То-то я гляжу, переменился весь и глаз с меня не спускаешь, будто недоброе задумал, — показывает зубки колдунья. — И вроде ласковые слова говоришь да со свадьбой соглашаешься, а всё не то, будто бы нехотя.

Видать, и в самом деле пытался он обмануть врагиню, как нам обещал, лукавством смерть свою забрать. Вот только плохой актер из того, кто является воплощением Смерти. Смерть вообще бесхитростна и прямолинейна. Куда ей меряться коварством с живой женщиной.

— А сам всё это время решал, как одолеть Марью Моревну. Значит, нет необходимости притворяться твоей бесхребетной зазнобой и дальше, — глумливо продолжала чародейка. — Право, я даже рада, противно мне дурищу твою изображать. Только знай, Кощей, не выйдет у тебя ничего со мной сделать. Оберегом мне служит смерть твоя, стрела богов, против тебя выкованная. Пока она у меня, остатки твоей силы мне не страшны.

Пальчики ее поигрывали невидимым наконечником стрелы на груди.

Молчал Кощей, а в глазах смятение.

Да и ведьме надоело монологом баловаться да насмехаться. Сделала серьезное лицо и выдала:

— У меня она, Кощей. Зазноба твоя. В клети ее держу, никуда ей не деться. В моей власти. Что захочу — сделаю. Понимаешь, куда клоню? Покажешь, насколько дорога тебе эта смертная? Готов ли за жизнь ее и свободу себя забыть, исчезнуть, как исчезают в небытии погибшие боги?

— А вот это дело не твое, Моревна, — отозвался Кощей с глухим рычанием.

Но с места не сдвинулся, не сводил глаз с того, чего видеть в руке колдуньи не мог, но прекрасно понимал, что там.

— Ой, да неужели? — рассмеялась змеища. — Как раз мое. Ведь мне сейчас решить предстоит, сломать смерть твою или позволишь в сердце свое вонзить? Насколько ценишь свою зазнобушку? Коли люба тебе Марьюшка иномирная, отдай мне бессмертие по доброй воле, подпусти к себе и не сопротивляйся, тогда я ее выпущу и даже не трону, пусть себе живет, мне не жалко. А коли не люба, коли не дорожишь ею, уж не взыщи, прямо сейчас ломаю стрелу, и Марью опосля в Навь отправлю, обычным, человеческим способом, если уж способностей богов мне пожалел.

— А я ведь, Моревна, раз уж всё одно помирать, и тебя за собой забрать могу, — усмехнулся вдруг недобро Кощей. — К тому же, я знаю, что Мара в безопасности. И ничего ты ей не сделаешь. Так что ломай, Моревна, коли не боишься за свою собственную жизнь, а бессмертия моего тебе не видать. Или отдай мне стрелу, тогда и жизнь твою пощажу.

Растерялась теперь и Моревна, слова Кощея ее с толку сбили, не знает она, что теперь от него ожидать, встревожилась.

— Ты, Кощей, видать, не понял меня. Колдовство твое никакое меня не возьмет, ты сам видел. Стрела богов твою силу чародейскую поглощает, от меня отводит.

— Значит, обойдусь без чародейской силы, — произнес Кощей и руку в сторону протянул. Сверкнуло в его ладони, лучом лунным вытянулось лезвие меча, а пальцы чародея обхватили украшенную дивными узорами рукоять. С этим волшебным оружием пошел Кощей на Моревну.

— Ну? — повысил голос Черный Бог. — Отдашь стрелу по-хорошему? Или самому забрать, благо, теперь знаю, где она.

Взвизгнула колдунья в испуге перед острым мечом, отшатнулась. Пальчики у ворота на груди судорожно сжались. А между ними в разные стороны брызнули осколки металла.