Книга Ворон, который меня пленил, страница 49 – Екатерина Началова

— Извини, их часто били по голове. — Рейтор наклонился над моим ухом. — По отдельности каждый из них вполне воспитан и разумен, но толпой… Их заносит иногда.

Кивнула. Я и не обращала внимания, но все равно мучительно краснела и старательно прятала глаза — то ли от множества пошлых предположений, бесстыдно озвученных вслух, то ли от откровенно-заметных проверок Мари, то ли от осознания, что прилетела сюда по доброй воле и Рейтор должен это понимать, то ли от того, что он снова говорил «ты». А может меня слишком смущали аккуратные касания его пальцев к спине, которые пробуждали воспоминания о разбойнике в темноте. Не знаю…

Мы вышли из амбара, спустились ниже к реке. Иней с Мари куда-то скрылись. Пропустив меня к замерзшим мосткам, Рейтор ненадолго удалился и вернулся с двумя щедрыми ломтями хлеба, на которых дымились горячие куски жареного мяса. Один ломоть Рейтор протянул мне. Устроившись на мостках, мы молча вгрызались в мясо, периодически посматривая друг на друга и синхронно отводя глаза. Прохладный воздух холодил нос, горячий мясной сок прыскал во все стороны и тек по подбородку, и я поспешно ловила его мякотью душистого черного хлеба.

Мужской гогот и звон мечей звучали за спиной приглушенно. Гораздо громче звучала река — лед резко, с треском лопался у берегов. Щелк! Щелк! К реке подкрадывалась весна и лед дрожал, удивленно и радостно поднимался, а затем распадался на осколки. Щелк! Щелк!

— Весна обнимает реку, — сказала я, вслушиваясь в щелчки.

— Я слышу иное. Весна ломает зиме кости, — откликнулся Рейтор.

— Тебе жалко зиму?

— Я опасаюсь этой весны.

— Почему?

— Она несет изменения.

— Думаешь, плохие?

— Не знаю.

Откинувшись назад, Рейтор задумчиво глядел на реку. Быстро глянув на него, я тоже посмотрела на треснувший лед.

— Мне кажется, что хорошие, что все налаживается… по сравнению с прошлым годом. Год назад я общалась только с Мари, а в этом уже столько знакомств… Работа интересная. Я рада, как складывается. Нет, я бы точно не хотела в прошлый год. А если в этом хорошо, представь, как может быть хорошо в следующем?

Рейтор поднял брови.

— А ты редкая оптимистка, — констатировал он, с усмешкой.

— Ну не совсем… Просто не хочу впускать в себя плохие мысли… От них сладко не становится.

— Да уж…

— Почему тебя называют гробовщиком? Ты… убивал?

Отрицательно качнув головой, Рейтор погладил темные ножны.

— Не та причина. Я на деревьях тренировался. Не с этим мечом… С тренировочным. Щепки летят, кора… Увидели, конечно, начали зубоскалить. Кто-то пошутил, что я всем гробы строгаю. Так и стал гробовщиком.

У меня отлегло от сердца.

— Мрачное прозвище. А почему тот Бык — Принцесса?

— Волин? Изначально его нарекли принцем, потому что его отец называет себя королем обуви. Кличка Волину не понравилась, пошумел он… — Рейтор говорил неторопливо. — И дошумелся. В отместку стали звать принцессой. Ничего он сделать не смог. Клички как имена — их дают, а не выбирают. Потом он привык, сейчас даже посмеивается. А его отец обувь действительно хорошую делает. Я рад, что ты прилетела.

Последнее Рейтор сказал без паузы. Щелк! Лед громко щелкнул, я невольно посмотрела в ту сторону, а затем на Рейтора. Он прямо смотрел на меня.

— Хотел, чтобы я увидела, как ты сражаешься? — я попробовала его поддеть.