Книга Кто такая Марта, страница 111 – Екатерина Началова

Рывком приподнимаюсь.

— Булочки? — с надеждой спрашивает мама. Она тоже встает.

— В архив! — опровергаю я, одергивая мокрое платье от бедер. — Я должна точно знать, что было.

Ещё до полудня я выхожу из столичного архива, мертвой хваткой сжимая в пальцах два листка. Я взяла две выписки: на Сокура и на Тарана. Причем выписку на Быка я решаю получить в последний момент — просто, чтобы увидеть документарные подтверждения, реальные доказательства прошлого, при котором я присутствовала. Мне позарез нужно знать, что все, что я видела, мне не привиделось, а действительно было.

Крепко прижимая к груди драгоценную добычу, я уношу ее в уголок подальше от всех, всего. Сердце колотится как припадочное. Я чуть не упала в обморок при архивисте, когда называла имена, еле дождалась, когда он закончит. Колени дрожали, мне казалось, что я не выдержу, поэтому я намеренно не смотрела, как проявляют строчки, отводила глаза. А теперь я вприпрыжку бегу за угол белокаменного здания в небольшой островок декоративных рыжих кустов и забиваюсь в них.

Ладони липко потеют, мысли закручиваются как вихрь, бумаги жгут кожу. Мне кажется, что я держу самые важные бумаги в жизни, по крайней мере одна из них — самая важная. Я глубоко дышу, пытаюсь успокоиться, борясь с соблазном прочитать все разом и умереть от удара. Смотрю, как между деревьев летают красные осенние стрекозы, как важно под ручку прогуливается почтенная бабушка с непоседливой внучкой, и готовлю себя к худшему.

Заранее представляю, как Сокур кого-то встретил. Да, все будет плохо, худший вариант, совершенно точно. У его пассии будет имя, род. Я увижу в документы даты рождения их общих детей. Представляю в красках… Там — в красках — Сокур улыбается этой другой. Он цитирует ей «Ястреба и голубку», целует руки, кормит шарлоткой, которую сам приготовил, сворачивает розы из листьев, предлагает руку… Нет, конечно, таких подробностей магические книги не содержат. В них только сухая информация — год рождения, смерти, этапы жизни, закрепленные кровью, родословная. Но мне достаточно и дат, чтобы представить.

Девочка гонится за стрекозой, на дорогу падает ее шляпка с красными лентами. День солнечный, пригожий, ветер колышет ленты, они немного напоминают мне шарф Тара, и я все не могу ни сосредоточиться, ни успокоиться. Во мне снова разрастается страх: я понимаю, что как только увижу дату свадьбы, а затем смерти Сокура — они станут правдой. Воображать можно сколько угодно, но против фактов не возразить… То, что было — не изменить.

По виску крадется капля пота.

Я переворачиваю ближний к себе лист.

Рука мелко дрожит, и лист трясется с ней.

Сокур Урумийский

Колени подкашиваются, и я, не удерживаясь, сажусь прямо на траву. Перед глазами его рыжие волосы, задорная улыбка, легкий прищур глаз, манящее «моя целованная спасительница».

Сокур Урумийский

Строчки предательски прыгают перед глазами, ползут, влажно расплываются. Я моргаю, вытираю глаза и только через минуту могу прочитать.

Рождение: 3 день, 7 месяц, 1417 год от о. т. в.х.

Род: Змей.

Подрод: Ядовитый.

Степень: 8.

Положение: Высокородный лорд.

И всё.

Нервно всхлипнув, переворачиваю листок. Глупо таращу глаза на оборотную сторону. Там пусто.

У Сокура нет даже даты смерти, не то, что даты свадьбы. У него не значится ни отца, ни матери, ни сестер, о которых он говорил, ни собственной семьи. Ничего из того, что я так боялась. Ничего. Сокур просто родился и… все.