Книга Кто такая Марта, страница 2 – Екатерина Началова

— Хвост его знает! — легко откликнулась торговка.

— Небось зарезал кого. Такие ножами любят вертеть, — вполголоса сообщил другой мужчина. — Мог и семью вырезать.

— Батюшки! — содрогнулась и запричитала неподалеку молодая женщина, прикладывая ладони к румяным щекам.

Мужчина в сплющенной шапке сплюнул.

— Такое дерьмо и не жалко. Пусть рубят на куски.

— Да не! — вступил в беседу стоящий неподалеку кожевник. Неулыбчивый и загорелый, он нетерпеливо вертел в пальцах маленькую лопатку для обработки кожи. — Грабитель он. Вор. По роже видно!

— Тогда все равно казнят. Хорошо, хоть быстро поймали.

— Да ему голову не рубить, а пилить надо! — выразила мнение спина еще одного горожанина.

С содроганием представляя, как пилят шею, я огорченно проводила взглядом огненно-рыжую макушку. Ее обладатель как раз поднялся по ступенькам. Спина у него оказалась прямой и сухощавой, шаг уверенным. Преступник явно ни в чем не раскаивался. Издалека я увидела его лицо и вздохнула. Молодой совсем.

— Надеюсь, он хотя бы детей оставил, — выразила я вслух мнение. — Жалко, если пропадет…

Ответили мне сразу несколько.

— У таких по трое в каждом городе должно быть! Они семьи не создают, только плодят.

— Не надо такого добра! Детки такими же будут!

— Дети не отвечают за родителей! — выпалила уже я, вступаясь за теоретических детей.

Невольная жалость к молодому преступнику набирала обороты.

На черное место поднялся орало — местный глашатай в традиционной красной куртке. Как обычно, это был Бык. В такой профессии нужны большие, сильные, представительные — а род Быков именно такой. Мелких в оралы не берут.

— …за оскорбление и побои уважаемого владельца кожевенной лавки, — начав с длинного перечисления оснований, орало, наконец, сообщил, за что обвиняют преступника.

— Не убил? — громко и разочарованно выкрикнул кто-то.

— Оскорбление, побои — тоже дело! — ответили из толпы. — Зубы хоть выбейте!

— Не оскорблял я! — вдруг выкрикнул парень. Голос у него оказался приятным и немного смешливым. — Я сказал, что он у него рот забит давно, а не, что рот забит гов…

Все вокруг захохотали. Парень не успокоился.

— …и не бил! — он ухитрялся перекрикивать гогот. — На бэра муха села, а я прихлопнул! Прошу снисхождения по закону Порядка!

— Молчать! Не извинился, вот и получай! — Рявкнул Бык и опять обратился к народу. — Обвиняемый ранее не привлекался. Есть ли среди добрых граждан города, тот, кто выступит в его защиту? Есть ли тот, кто удержит его от дальнейших гнусностей? Найдется ли хоть один, кто будет отвечать наравне с ним, если не удержит?

Рыжеволосый парень с надеждой посмотрел в толпу. Я оглянулась, как и он надеясь увидеть хоть одну руку.

По закону, если среди законопослушных граждан найдется хотя бы один, готовый помочь обвиняемому встать на путь исправления, преступнику дают второй шанс. Но за великородного должен был вступиться такой же. Сколько я не шарила по лицам, не нашла ни одного жалостливого.

— Раз никто не дает слова, за оскорбление добросовестного гражданина, обвиняемый мужчина рода Змеев, будет лишен верхних клыков! За побои ему будет сломана ведущая рука.

Выслушав приговор, преступник огорченно сдвинул брови домиком и так несчастно посмотрел на толпу из-под челки, что в груди заныло. Я представила, как симпатичный парень остается без руки и клыков за пощечину и небольшое оскорбление. Снова содрогнувшись, я скорее развернулась, решительно втискиваясь между чужими плечами. Нет, смотреть на истязания я не собиралась.