Книга Леди, охранник и кусочек ткани, страница 96 – Екатерина Началова

— Как же мы спустимся? — Ровена несчастно посмотрела на Арса. Деловито кинув кокон на снег, он набросил ей на плечи плащ, на своей шее завязал одеяло.

— Как все... Быстро. Давно ли каталась с горы, красотка? — залихватски подмигнул он и топнул ногой по наполовину догоревшему кокону. — Садись.

— Лет шестьдесят не каталась, — призналась Ровена, максимумом которой в последние годы были катания на скользких туфлях по льду.

Она с сомнением оглядела «санки». В дневном свете кокон напоминал огромную обгоревшую мочалку и совершенно не внушал доверия.

— Эх, Фифа! — фыркнул Арс. — Как же ты жила? Или тебя только к художникам на свидания водят? Садись за мной.

Он сел поближе к переднему краю, просунув между ног острый край обгоревшего кокона, и, заламывая, подтянул его на себя. Растрепанные волосы шевелил ветер, украшая светлые вихры белыми снежинками.

— Садись, — указал Арс. — И крепко держись, слышишь? Как за самое дорогое. Что для тебя самое дорогое?

Еще пару дней назад Ровена без запинки ответила бы «симеола». Сейчас она помедлила, балансируя между ответами «жизнь» и «ты». Глянув вниз, решила не отвечать.

Они стояли примерно на середине горы. Спуск выглядел относительно ровным, зато нырял глубоко вниз, не вызывая желания рисковать.

— Мы точно не умрем? — осторожно уточнила Ровена.

— С каких пор Драконы умирают во время катания? Прыгай уже. Наст плотный, прокачу с ветерком, — заметил Арсиний, ногами придвигаясь ближе к краю.

Попискивая от волнения, Ровена села за мужчиной. Мешок с провизией поставила себе между ног. Руками крепко обняла Арса за грудь.

— Если погибну, я тебя не прощу. Если ты погибнешь — не прощу вообще никогда, — сказала на ухо.

— Договорились! — согласился Арс и рывком пододвинул их к краю. — Готова?

— Не-е-е-е-ет!

Разгоняясь, они полетели в белую бездну. Ветер и снег ударили в лицо одновременно. Пряча лицо за плечо Арса. Ровена завизжала, испуганно зажимая его ногами. Арс захохотал. С головы Ровены сорвало удерживающую волосы тряпку. В ушах выло, свистело, шуршал и трещал на все лады наст. Казалось, вся гора замолчала, насупившись глядя на безумцев, решивших скатиться с ее бока.

Потому что никто и никогда! Никогда и никто!

Сговорившись с ветром, снежинки яростно щипали кожу, а все вокруг слилось в одну бесконечную белую полосу, вдоль которой двое катились вниз, рассекая острый морозный воздух. Черные пряди леса надвигались все ближе, будто угрожая, с шелестом вырастали перед ними все выше.

Но наглые иноземцы влетели в высокий лес со свистом и хохотом, развеивая угрозу.

— Тпру-у-у-у! — Арс приговаривал «санкам» как лошадям, упираясь в снег ногами и разворачиваясь боком. Торможение подействовало: не доехав до дерева, они покатились кубарем.

Снег бесцеремонно набился в ботинки, холодно залез за шиворот, припечатал ледяной пощечиной щеку и от души залепил глаз.

— Ах ж ты, с-с-с... ! — Арса откинуло к дереву. Быстро перегруппировавшись, он растопырил руки и ноги, поймав влетевшую в него Ровену. Сразу пристроил ее на коленях.

— Пха! Жива? Тебя немного занесло снежком.

Пока Арсиний, посмеиваясь, вытирал ее щеки от снега, Ровена лежала, чуть дыша. Руки и ноги были на месте, даже не пострадали. Чуть ныло ушибленное во время падения плечо, но Ровена не обращала на боль внимания, завороженно глядя перед собой. Светлые волосы, наклонившегося над ней Арсиния, выделялись на фоне синего клочка неба. Голубые глаза мужчины блестели, кожа сочилась летним солнечным загаром — весь он был молодой, сильный, веселый, полный жизни. Ровена вдруг представила, что и через сто лет, и через двести, все так же будет склоняться над ней этот мужчина; привиделось, что так еще будет. Может в следующем году, может в этом, а может через сто лет — она увидит его точно так же, на фоне неба, и так же будет лежать у него на коленях. В тот момент к Ровене пришло отчетливое осознание, что она не представляет, и не желает представлять другого варианта.