Книга Волчья ягода, страница 129 – Екатерина Началова

— А что вы хотели? Лютый есть лютый, — наконец, вслух усмехнулся Индир, складывая руки на груди и живо двигая пальцами. — В ножки кланяться не будет.

— Добро, — хмыкнул его сосед, мрачный и черный как обгоревшая деревяшка. — Достойный восьмой. Такой Волк скалой за своих стоять будет. Не сдвинуть. Обучила его жизнь.

Индир громко вздохнул.

— Сомневаюсь я, что мы сработаемся, когда он сядет восьмым, перегрыземся же.

— Не попробуем — не узнаем, — хмыкнул Стан. — Тебя, помнится, тоже лютым называли, Дир.

Индир возвел синие глаза к потолку.

— Кто о том помнит? — благочестиво проговорил. — У всякого святого есть прошлое.

— Это ты тут свет в оконце что ли?! Кто помнит?! — возмущенно возопил Стан, аж перегнувшись через стол. — Я! Я помню! Да я твои выходки забыть мечтал бы, не получается, а ты тут светочем себя возомнил?! То-то потемнело!

Откровенный хохот старейшин разнёсся по широкому залу.

Несколько дней чувства сбивали меня с толку.

Я будто слушала одновременно двух певцов. Боль о маме пела свою заунывную песню тихо, занудно, на одной ноте, прислоняясь усталым виском к шершавой стене. А радость о Таоре... Радость прыгала, притоптывала и визжала так, что глохли уши. Я слушала обоих и никак не могла понять, что и как мне чувствовать.

С одной стороны стоял Таор. Близкий, горячий, обещающий счастье, на которое я и не смела надеяться. С другой стороны я ощущала боль, вину — за маму, и, что страдаю недостаточно сильно. Всё-таки Агла вырастила меня, она моя матушка, пусть и не родная, но другой — нет. Я запланировала выведать у нее историю моего появления при следующем встрече. Когда она будет? Таор сказал, что узнает и устроит, но перспектива была неблизкой и нескорой.

Так что мне чувствовать? Я не могла решить, не могла чувствовать себя несчастной в полной мере, как и не могла позволить себе быть полностью счастливой, терзаясь открывшимся. Старательно сдерживая радость, я помнила о том, что может случиться что угодно и одновременно тихо собиралась. Сельчанам начала говорить, что обстоятельства вынуждают нас переехать. Как меня ни пытали, подробностей не оглашала, намекнула только на здоровье матушки и волю Порядка. Уверяла, что без травницы не останутся, но у меня все равно смели почти все лекарства, что были в запасе.

«Как же мы без тебя?» — ежедневно слышала я, начиная осознавать, что человеческая натура ещё переменчивее, чем я думала. Могла ли я хотя бы месяц назад предположить, что односельчане будут так трепетно говорить обо мне? «Ещё через месяц забудут», — уверилась. И успокоилась на их счёт.

На этот раз с одним кулечком я к Волкам идти не планировала. Свои вещи я с трудом затолкала в два сундука. Никак не могла оставить любимый удобный котелок, несколько чашек, тарелок. Постельное белье, матрас, свежие одеяла и подушки на гусином пуху, пару ковров я смотала в один крупный ком и положила в шкаф.

Шкаф я решила брать тоже.

У Таора же нет шкафа. А он — не лишний. Ещё хотелось бы прихватить стол. Массивный, с удобным выдвижным ящиком, украшенный затейливыми узорами, он мне нравился больше, чем лаконичный стол Волка.

Нет, оставлять такой стол точно нельзя.

Своего злого Волка я ждала уже сегодня. Я забыла уточнить, что ему неплохо бы взять с собой телегу, но надеялась, что сам догадается. Конечно, переезжать глубокой ночью мы не планировали. Я предполагала, что Таор наденет плащ с глубоким капюшоном для маскировки, найдет лошадь с телегой и при свете дня приедет ко мне. А там, мы потихоньку погрузим все и покачаемся по дороге... Все будет так, как переезжают люди.