Книга Волчья ягода, страница 21 – Екатерина Началова

Вдохновленно подняв светло-зеленые глаза с узкими зрачками к небу, Аскорус продолжил. Верис молча прикрыл глаза, привычно ожидая лекцию. Лекарствовед Аскорус любил говорить. С тем же воодушевлением он выступал на совещаниях в совете.

— Я вижу в нем порядочное количество аналогий с нами. В растении, которое находится в более суровых условиях, намного больше действующих веществ, чем в том, которое растёт в условиях идеальных. Мы даже проводили собственные исследования. Высадили два семени: за одним мы ухаживали, удобряли, прикрывали от солнца, града... Ухаживали, как за малым дитем! А на второе — не обращали внимания. Так, в том саженце, который мы подкармливали, оказалось в десять раз меньше лекарственных веществ. Ты только представь эту цифру, друг мой! Согласись, в этом что-то есть: чем лучше созданы условия, тем слабее образец.

Выговорившись, Аскорус щелкнул пальцами. По щелчку пальцев его тон опять сменился.

— Можешь получить оплату у моего казначея. И продолжай, мой друг, продолжай. Мне нужно еще корня. Целого, не обломанного. Болезнь распространяется, скоро многим понадобится мое ценное лекарство.

— В связи с этим, прошу увеличить оплату! — использовав оплошность своего нанимателя, Верис успел вставить в разговор давно созревшую на языке фразу. — Приходится немало выкручиваться.

Ответом ему был недовольный взгляд резко спустившегося с небес на землю нанимателя.

— На десять процентов и ни медяком больше, — холодно уступил Змей и тут же сменил тон на требовательный. — Действуй тщательно, не медли, период сбора заканчивается. Нужно, чтобы как можно меньше эускариота осталось доступным на всех территориях. И следи, чтобы твои агенты на территориях великородных тщательно придерживались легенды: эускариот нужен лишь как стойкий дешевый краситель. Не более.

Верис поклонился.

«Крыса ты, а не Змей», — подумал он, выходя из оранжереи, из которой оглушительно вонял трупом отвратительный редкий цветок. Верис хотел двадцать процентов.

Аскорус остался, с мечтательным удовольствием прикидывая цену лекарственной настойки от заболевания, от которого синеют ногти. Запах раффлезии ему уже даже начал нравиться: Змей слишком долго ждал этих плодов.

«Пожалуй, подниму окончательную цену готовой микстуры на двадцать процентов. Да, думаю, удастся убить сразу двоих мышат: и заработать, и спасти жизни. Все ради блага».

Меня загрузили работой по последнюю волосинку макушки.

В ближайшую луну предстояло регулярно подметать площадь, поливать газоны, стирать, выбивать ковры и, разумеется мыть полы, стены, и вообще все поверхности в управе. В общем, делать, что велят, как и сказал старейшина.

Наказание выходило исправительно-трудовым.

Ирис, к которой меня прикрепили, оказалась пожилой молчаливой Волчицей, местной хозяйственницей, что следила в управе за чистотой и порядком. Худая и прямая как палка, она по-солдатски сухо, без неприязни проинструктировала меня, где и что находится. Жить мне предстояло в комнатке, которая оказалась тут же, в здании управы. В ней была кровать, стол, крошечное высокое окно и замок на двери. Ирис обронила, что вечером после работы меня будут закрывать на ключ до утра. После отдала первое распоряжение:

— Поди, подмети площадь. Как закончишь, возвращайся.