Книга Опасное положение, страница 31 – Екатерина Началова

Плавит... Сколько было чарок, две, три? Не помню. Несколько. Я смотрю на Арью, ощущая, как меня колет жалость, а вслед за ней поднимается глухая злость.

«Она ведь тоже не может противостоять... Бедняжка... Твари».

Не сейчас, думай... Думай!

Закрываю глаза, и сразу пошатываюсь.

Нет, открыть глаза.

Сразу нахожу нелогичный элемент. Под таким желанием одним разом не обойтись. Проклиная себя, всех, снова приказываю. Заставляю запомнить, что взял ее дважды. Глотаю загустевшую слюну и лаконично обрисовываю второй раз на грубой лежанке, одновременно мечтая придушить Терция, и выбраться.

Как же я хочу выбраться...

Шорох за дверью. Могут слушать?

«Постанывай», — приказываю еще раз.

Она послушно стонет, а я с ненавистью ритмично бухаю плечом о стену, с тоской слушая женские стоны. Я слышу и ещё кого-то. Надо убраться отсюда.

Еще немного.

Бум-бум-бум.

С каждым толчком в камень я все больше хочу одного: снести собственным плечом этот дом. Я желаю, чтобы стены сдвинулись, чтобы упала крыша и погребла под собой это здание, меня, эту девушку, эти стоны, то, во что превращаются Вороны. То, во что нас превращают.

***

Через несколько минут я вышел из комнаты один, и, ни на кого не глядя, направился на выход. Ничего изображать не требовалось. Шаткая походка, пустой взгляд, сгорбившаяся спина — все было при мне. «Праздник» еще продолжался, хотя в зале значительно поредело. Меня не задерживали.

Отлетев достаточно далеко, камнем упал в снег и опять ел его пока, не утолил жажду, а в голове не прояснилось. Раскинувшись, долго лежал и смотрел в небо, сжимая в одной руке красную ленточку, а во второй — пинетку.

Я не могу...

...не могу позволить им делать это с нами.

Глава 10. Добрые вести

Катя

За день снег нападал так значительно, что я потопала на террасу чистить. Обычно этим занимается Яр, он берет огромную лопату, у которой размер ковша примерно с полменя, и негостеприимно расшвыривает снег в разные стороны. Мне чистить снег запрещено, как и в общем запрещено поднимать тяжести. Развлекаюсь тем, что протаптываю узорчатые тропинки на снегу и командую Корой.

Мантикоре, как оказалось, не страшен ни дождь, ни снег, она равнодушно относится к жаре, к холоду и, как с досадой заметил Яр: «Эту тварь ничем не проймешь».

Я с мужем не согласна. Если разорвать Кору надвое, она вряд ли срастется, от того я считаю ее достаточно уязвимым краснокнижным животным, которое надо беречь. А так, мантикора действительно замечательно живет на улице, служа у нас кем-то вроде собаки при частном доме.

...хотя это довольно специфическая огромная собака-лев с ядовитым хвостом и крыльями, обожающая уничтожать все, к чему прикасается.

Пока я смотрела на падающий снег, у меня родился замечательный план, как почистить двор без Яра и сделать ему сюрприз. Для этого просто надо заставить зубастую мантикору взять в зубы лопату и посмотреть, что из этого выйдет.

Если Кора будет полезна в хозяйстве, Яр будет меньше хотеть ее исчезновения. Если снег будет очищен, мужу будет приятно.

Я достаточно логична? Логична как никогда!

— Держи крепко, — повелительно сказала, раздвигая мантикоре пасть и засовываясь в нее по локоть на манер отважного дрессировщика. Заставляю ее сомкнуть все три ряда зубов на рукояти инструмента. Зеленые глаза Коры сочатся энтузиазмом, а черные лапы пританцовывают. Она послушно разевает пасть, очень желая помогать.