Книга Опасное положение, страница 39 – Екатерина Началова

Молча присел на кровать, нащупывая под одеялом теплую ножку. Вечно тянет хватать ее, трогать, тискать. Сам на себя злюсь, но не могу удержаться. Катя на секунду подняла глаза. Ножка пошевелилась, заставляя меня сжать пальцы. Все в ней, каждое движение меня провоцирует.

— Я решила, что для мундира тебе подойдет черная пинетка в цвет, не будет выделяться. Сможешь даже прилюдно доставать, — сосредоточенно произнесла.

Не обиделась... Прозрачную воду ее настроения ничего не беспокоило, я даже позавидовал такой чистоте. Моя вода непроглядно черна...

— Предусмотрительно, — кивнул, думая о своем.

Надо признать, я не могу контролировать все. Желание поспеть во все стороны может превратиться в возможность везде опоздать, потерпеть поражение по всем фронтам.

— Птенчик... — терзаясь от раздирающей меня вины, тихо заговорил. — Как думаешь, я могу оставить тебя на пару дней? Как ты чувствуешь?

Русая бровь на секунду нахмурилась и сразу вопросительно приподнялась.

— Куда полетишь?

— Посетить родовой храм, — произнес я, и Катя закономерно округлила глаза. При ней я никогда не говорил о нем, да и не посещал. — Меня приняли в Совет, потому что у меня изменился уровень Силы. Скорее всего изменился... Полноценно принять ее можно только в храме, это день, может два. Надо, но... Я беспокоюсь о тебе.

Катя хлопнула глазами.

— В принципе, с этим можно подождать, если я нужен тебе сейчас, — вынужденно добавил, невольно скрипнув зубами.

Несколько секунд жена озадаченно смотрела на меня.

— Лети. Ты мне, конечно, нужен, но я дождусь, займусь своими делами, — недоуменно произнесла и перестала вязать. — Или ты решил, что ты наседка, которая всю жизнь будет опекать меня, а я беспомощное яйцо без ручек и ножек, которое за пару дней не выживет?

«Хм...»

Сразу ответа я не нашел и помедлил достаточно, чтобы ножка под моей рукой дернулась. Несколько секунд Катя еще пыталась вязать, а затем сердито отложила спицы на одеяло.

— ...думаешь, если я беременная и бескрылая, все? Бессильная? — сдержанно возмущаясь, жена опять дернула ногой, отталкивая мою руку. — Ты меня с новорожденным не путаешь? Забыл кто я? Кто ты? Лети в храм и бери свое. Делай, что должен. Немедленно!

Последнее она воскликнула и отпихнула меня, будто требуя, чтобы я тотчас же сорвался с места.

Искренняя обида засквозила в голосе, в скривившихся от возмущения губах, в нахмуренном носе, зеленые глаза метали молнии. Даже созвездия на руках засветились. Опешив, я смотрел на ее гнев, ощущая как на меня накатывает облегчение и благодарность.

Выдохнул, автоматически отмечая, что она опять забыла как правильно дышать. Сейчас устанет.

— И не... — последнее Катя не договорила, потому что я уже прихватил и подтянул ее на себя, бережно и крепко прижимая к груди.

Мой птенчик. Моя королева.

— Прости, — произнес вслух в мягкие волосы. — Ты права. Я забыл.

Негодующе фыркнув, она пыталась отодвинуться, долго мотала головой, сердясь, ерзала, пытаясь выдернуть руки из объятий. Ни отодвинуться сама, ни отодвинуть меня, конечно, не могла.

Пережидая бурю, погладил извивающуюся спинку.

— Завтра с утра полечу в храм. Чем займешься без меня? Дышишь? — спросил. Ее нужно было отвлечь.

Катя замерла, послушно глубоко задышав. Я услышал, как она мысленно говорила себе «раз-два-три» и усмехнулся. Злость жены сходила на «нет» со скоростью полета стрижа. Не устану удивляться ее способностью к переменам настроения.