Книга Трон падших, страница 265 – Керри Манискалко

Впервые за свое долгое существование ему захотелось испытать все не одному, а вместе с кем-то.

Смех, тишина, тайные ночные перекусы, клубника в шоколаде, разговоры об искусстве перед камином.

Возможность раскрыть друг в друге человечность, которой раньше не было и в помине.

Прогулки по коридорам Дома Зависти, чтобы переставлять картины и скульптуры по предпочтениям Камиллы. В перерывах между вспышками страсти они вывезли часть ее картин из Уэйверли-Грин и объединили свои коллекции.

Но и этого было недостаточно. Зависть хотел еще больше.

Больше проводить пальцами по ее мягким волосам, наблюдая, как Камилла засыпает с умиротворением на лице. За тем, как мечтательно приоткрываются ее полные губы.

Больше игр, в которые можно сыграть, – Зависть приходил в восторг от того, что даже не представлял, какими именно они будут.

Он изменил бы ради нее миры. Нарушил бы все правила, лишь бы она улыбалась. Он бы…

– Ты вообще слушаешь?

Чревоугодие помахал рукой прямо у Зависти перед лицом и с отвращением покачал головой.

– Ведьмины сиськи! Ты еще хуже него, – он ткнул большим пальцем в сторону Гнева. – Он тоже безумно влюблен. Только посмотри. Вот он стоит и глядит на Эмилию оленьими глазами.

Демон войны оскалился. Улыбка вышла дикой, что совершенно не сочеталось с его прекрасно пошитым костюмом.

– Однажды и ты окажешься на моем месте, братец.

Голос Гнева прозвучал как мрачное обещание.

Чревоугодие насмешливо фыркнул.

Репортер, с которым он враждовал, не ответил на приглашение Зависти. Очевидно, отвратительное настроение Чревоугодия никак не было с этим связано.

– Даже не мечтай, – сказал Чревоугодие. – Могу поспорить, что следующим будет Похоть.

– Ни единого чертова шанса ни в одном из миров. А где Лень? – спросил Похоть. – Может быть, он составит для меня диаграмму и выстроит в ряд все переменные. Понять не могу, как вы все согласились спать с одной и той же женщиной до конца своих дней.

Его передернуло.

– Лень отправился за Гордыней, – сказал Гнев и снова перевел взгляд на жену. – Хотя я видел у него в кармане книгу.

– Конечно, черт возьми, – застонал Похоть. – Пойду посмотрю, где он прячется. Если он не начнет вести себя как проклятый демон, он испортит репутацию нам всем.

Он ткнул пальцем в грудь Гнева.

– Ты обязан принять какой-нибудь закон.

Золотые глаза Гнева засверкали.

– Первое правило? Больше ко мне не прикасайся.

– Только не переубивайте друг друга в этой комнате, – попросил Зависть. – У меня здесь только что натерли полы воском.

Он приказал уничтожить все следы того, насколько его двор был близок к упадку. Сейчас никто бы и не заподозрил, что они были на грани краха.

Чревоугодие оглянулся, нахмурив брови.

– А где Жадность?

– В его игровом аду возникла проблема, – отозвался Зависть. – Он прислал свои извинения.

Чревоугодие фыркнул.

– Ну еще бы. Вот ублюдок!

Гнев и Чревоугодие затеяли спор о боксе. Зависть счел это за сигнал, что пора уходить.

Он прошел по коридору туда, где сидел в украденном кресле Гордыня. Его корона съехала набок. Закатанные рукава обнажали мускулы, рубашка наполовину торчала из брюк. Голова его была запрокинута, глаза закрыты. В руке он сжимал пустой бокал. Гордыня так хорошо играл роль развратного принца, что Зависть задался вопросом, не стало ли это его истинной сутью.