Книга Тайны Оленьего парка, страница 90 – Елена Тюрина

Посла ждать пришлось долго. Каржавин сколько мог, развлекал её рассказами о жизни в нынешней России. Поведал о том, как сам вместе с отцом сбежал оттуда, как Михаил Петрович его перед императрицей отстоял и даже взял на работу при посольстве. Но хоть и весело им было вот так болтать, однако вскоре ему пришлось уйти. Ждали дела. Катя же заснула прямо на диване в приёмной Бестужева-Рюмина. Спала так крепко, что не слышала, как Фёдор принёс одеяло, заботливо укрыл её и наказал никому не беспокоить их гостью.

Проснулась Катерина от звука тяжёлых шагов. Бестужев-Рюмин, хоть и прямой, как всегда, а всё же ступал устало. Должно быть, дни празднований и навязчивого к нему внимания выдались для русского графа трудными. Ведь уже не молод.

На горничную маркизы Помпадур и не взглянул. Лишь когда спешивший следом Каржавин указал на неё, посол оглянулся.

- Помните Катю? – говорил Фёдор.

А Михаил Петрович хмурился. То ли вспоминал, то ли недоволен был, что она тут у него расположилась. Катрин вскочила на ноги, пытаясь одновременно поправить платье и присесть в реверансе.

- Вы? Помню, помню, - бросил Бестужев-Рюмин. – Ко мне? Проходите.

Даже не удивился, что она пожаловала.

Кабинет посла был выполнен в бежевых тонах. На стенах висели гобелены ручной работы. Один особенно впечатлял: большой фламандский ковёр, изображавший сцену охоты на буйвола. На невысоких шкафчиках по углам комнаты стояли канделябры с Амурами. В дальней части кабинета располагался большой стол с бронзовыми накладками.

- Присаживайтесь, - он сделал жест в направлении стула.

Сам тяжело опустился в своё кресло.

- Я о вас думал.

Михаил Петрович на какое-то время отвлёкся, глядя в принесённые секретарём бумаги. Потом сделал в одном из документов моментальный росчерк пером. После чего поймал её глаза своим твёрдым карим взглядом.

- Расскажите подробнее о себе, - сказал приказным тоном.

Кате стало неловко. Она ведь и причину своего визита не успела озвучить. Бестужев-Рюмин сразу дал понять, кто здесь главный. Девушка вздохнула и принялась сбивчиво говорить.

Его сиятельство не перебивал, только хмурился. Посреди повествования сделал знак помолчать и позвонил в колокольчик, велел слуге пригласить Голицына и Каржавина. Когда сотрудники посольства явились, разрешил девушке продолжать. Этот несвязный рассказ Кати о своём происхождении, о семье, уехавшей во Францию и сменившей фамилию по непонятным причинам, совершенно не вызывал доверия. Но сбивало с толку её великолепное знание русского языка.

Выслушали и крепко задумались. К слову, пропуск в пансион всё-таки понадобился. Граф внимательно изучал его, особенно подпись Помпадур.

- Неужто отец и мать её были врагами Государства Российского? Иначе, зачем бежали? – повернулся Бестужев-Рюмин к Голицыну.

- Или наоборот, тайными агентами, - вставил Фёдор. - Потому имя и сменили. И дочери о себе ничего не рассказывали.

- И такое может быть, - согласился Голицын, до того безмолвствовавший. – Правда, лично я ни о чём подобном не слыхивал.

Помолчав, он добавил:

- За столько лет жизни во Франции она стала француженкой до мозга костей. Нельзя не принимать это во внимание.

- Нет, - Кате стало обидно, что о ней говорят так пренебрежительно, в третьем лице, унижая её уважение и любовь к родине. - Я русская и ею останусь.