Книга NeuroSoul Том 1., страница 87 – Данила Скит

По темным лабиринтам тоннелей прошлось гулкое эхо. Оно молчало ветрам, и камням, упавшим во время спуска вниз, но крик человека усилило во сто крат, и в груди холодело от этого звука.

Дэвид падал, ударяясь о камни, сползая по стене, смешиваясь с пылью и комками глины, а потом он почувствовал пустоту под собой и закричал так, как никогда не кричал. Он продолжал кричать, даже когда оказался на спине и почувствовал кожей каменных холод. Какое-то время это еще продолжалось, пока Дэвид не понял, что ничего не происходит. Тогда он замолк. Горло болело и саднило от истошного вопля. Сверху нависли неровные края скал.

Над головой показалось пыльное тело Андрея:

— Умер? — спросил он коротко.

— Нет, жив…

Свет на руке Андрей лился от запястья вверх, подсвечивая лицо следопыта снизу и делая его зловещим. Растрепанные черные волосы шевелились на пыльном туннельном сквозняке, как змеи. Бледное лицо исказилось под бременем теней.

— Ну так вставай, нечего разлеживаться, — сухо сказал Андрей, не спросив даже, не ушиб ли чего себе Дэвид. Он не ушиб, но все равно было как-то обидно. А вдруг бы он покалечился и даже не смог встать? Или онемел от боли? До чего же черствым был этот человек. Может быть, потому что у него нет души? У упырей ее не бывает…

Дэвид перевалился на бок, нашарив ладонью Кубик. Он упал на него, когда приземлился на спину, и тот больно впился каркасом ему в ребро. Кажется, каркас выдержал удар. Он убедился в этом, когда достал Кубик из-под себя и осмотрел, повертев на свету.

— Как ты? — прошептал Дэвид, сдув пыль с граненых поверхностей парочкой сильных движений легкими.

— Повреждения одна сотая доли, — сонно промямлил Кубик. Дэвид приноровился различать, когда тот просыпался. Голос Кубика менялся, делавшись похожим на шуршание завинчиваемой гайки. К тому же, он всегда спал, когда рядом кто-нибудь находился. Дэвид уже заметил, что разум разговаривает с ним только когда они наедине. — Андрей все еще здесь?

— Он все еще жив, и я охраняю его, — виновато проговорил Дэвид, будто оправдывался перед Кубиком за невозможность уделить ему внимание.

— Тогда я еще посплю, — зашуршал "гайками" Кубик.

— Поспи, — вздохнул Дэвид. Ему стало немного обидно, что Кубик предпочитал свои сны больше, чем его слова.

Слишком много снов было в этом мире, и слишком много безумия. Иногда ему казалось, что на Марсе и не осталось ничего, кроме сумасшествия и забвения.

Встав, он отряхнулся и поплелся за Андреем.

— Жаль, что мы оставили их там, — Дэвид вспомнил об умерших на поверхности в тот момент, когда подумал об Андрее плохо. Ему показалось, что он имеет право считать его бездушным, потому что сам не лишен сочувствия, и, если пожалеет того, кого убил, это сделает его чуточку правее. — Наверное, нужно было их похоронить.

— Ты не сможешь хоронить каждого, кого встретишь на пути, — Андрей отвечал коротко, дыша паром.

Карта вела вглубь Лабиринта Ночи по ломаным пещерам и коридорам. Каменные стены бугрились и выскакивали осколками по сторонам, а иногда нависали над головой. Никто и не заметил бы этого, потому как свет от браслетов не дотягивался до сводов, но в таких тоннелях менялся ветер. Он становился быстрей и холодней, и часто свистел. Дэвид научился различать печальный свист и свист отчаянный, означающий, что над головой опять исчезло небо. Хотя его отсутствие угадывалось только по этому свисту — темнота каменная и темнота небесная ничем не отличались друг от друга.