Книга NeuroSoul Том 1., страница 85 – Данила Скит

Дэвид задрал голову вверх. Небо смотрело на Марс бледными плевками надежд. Оно медленно затягивалось облаками, но в ночи их не было видать и казалось, что звезды проглатывались тьмой. Скоро станет совсем холодно, температура опустится ниже нуля и у него снова начнут мёрзнуть кончики ушей и нос. А еще руки. Дэвид в последнее время не любил, когда мерзнут руки, особенно правая рука, которой он не чувствовал холод. На дне каньона температура всегда одинакова — не меньше десяти градусов. Дэвида радовало, что эта цифра находится выше нуля. От осознания этого становилось как-то теплее. Так какая разница, тьма сверху или тьма снизу? В конце концов, если вдруг Андрей обернется в упыря, открытое пространство его не спасет.

Когда они начали спускаться, ветер донес до слуха вой песчаных лисиц. Звуки ночи начали наступать отовсюду. Где-то поблизости послышался треск пустынных змеевиков, сухие початки ползучего вереска начали лопаться под первыми поцелуями колкого холода, разбрасывая вокруг цепкие семена. Андрея всегда удивляло, как в таких условиях могло хоть что-то расти и хоть что-то родиться. Растения здесь были несъедобны, их пожирал только адский зной, а животные и гады охотились друг на друга, умудрившись до сих пор не закончиться. Кажется, пару месяцев в году здесь проходили шквальные ливни, но и в этом он не был уверен.

Поначалу тропа показалась гостеприимной — широкой и не слишком крутой. Прямая волна света освещала камни впереди, рыхлые глинистые стены, крошащиеся комками, и мясистые пузатые суккуленты, успевшие напиться в сезон дождей. Поначалу спускались они быстро, даже бодро. Дэвид молча отмеривал расстояние в уме, хотя браслет справлялся гораздо лучше него. Однако, он измерял метрами, а Дэвид шагами. Шаги более точный расчет — ходить-то приходилось ногами, и его шаг был далек от метра. Если верить карте, этот разлом глубиной всего лишь двести метров, и можно было надеться, что тропа плавно спустится вниз.

Надежда начала таять, когда она начала сужаться. Браслеты ярко освещали тропу, но только на десяток метров вперед, а потом свет начинал рассеиваться и путаться, и в итоге совсем растворялся в пустоте. Вскоре рыхлый и мягкий, словно сохлый торф грунт стал тверже, и подошвы обуви натыкались уже на острые камни, и на крепкие валуны. Тонкие засохшие ветки тоже встречались. Стебли трескалась под ногами, выстреливая терпкими клубами спор. От них саднило в горле и слезились глаза. Андрей сказал, что это ползучие лишайники, высохшие за удушливое лето и их совершенно нечего бояться. Послушать его, так не найдется ничего, чего следовало бы бояться. Только Дэвид знал, что это не так. Нужно бояться каждого своего шага, и начинать следует прямо сейчас. Сам-то он начал когда вошел сюда и стал бояться сильнее, когда тропа стала настолько тонкой, что превратилась в узкие выступы скал.

Дошло до того, что им пришлось двигаться боком, крепко прижимаясь к холодным камням. По пути уже не встречалось ничего, кроме камня. Здесь он был влажный, и перетекал холодом в подушечки пальцев. «Главное не смотреть вниз, — твердил себе Дэвид, — И голову тоже не задирать». Иначе можно не только испугаться, но и пожалеть — зря они оставили поверхность, нужно было дождаться утра. У него закралась догадка, что Андрей обманул его. Если ущелье всего двести метров, при свете дня солнце должно достигать дна каньона. Или хотя бы его половина. Он обманом заставил его лезть ночью. Это нехорошо.