Книга Шулер, страница 53 – Дж. С. Андрижески

— Хорошо, — он пристроил оружие на сиденье между нами. — Используй это, если они подберутся слишком быстро, — добавил он. — Или если я не вернусь.

— Что? Ревик, это не смешно, я…

Его тело обмякло на сиденье.

Я выругалась, наехала на дорожное ограждение, и GTX выдал сноп искр, когда металл проскрежетал по металлу. Я стиснула голую руку Ревика, впиваясь ногтями настолько сильно, чтобы оставить синяки. Я потрясла его, затем задалась вопросом, стоит ли ударить его, как он говорил мне ранее.

— Ревик! Да ты издеваешься! РЕВИК!

Что-то врезалось в машину сзади.

Я вливалась в основное скопление трафика на новом шоссе, и водитель в синей фланелевой рубахе следовал по соседней полосе. Подъехав к GTX сбоку, он выставил помповое ружье из окна.

Я ударила по тормозам, как это делал Ревик, и другая полицейская машина врезалась в нас сзади. Та же полицейская машина толкала меня вперёд, пока я не дала по газам, а затем тот парень засигналил, махая мне и показывая свернуть на обочину.

Прилив паники заставил меня задаться вопросом, что случится, если я так и поступлю.

Как раз когда я подумала об этом, первый сиэтлский коп появился рядом со мной с другого бока.

… и на мгновение я вижу его. Клетка из металлических нитей опутывает его свет, а за его глазами живут зрачки Шулера, контролирующего его. Они сияют угольно-красным, и он делает пистолетик из большого и указательного пальцев, наводя его на меня, когда его губы растягиваются в улыбке трупа.

«Пиф-паф, малышка».

Я пришла в себя, все ещё каким-то чудом стискивая руль — и я чувствую их во мне. Они тянут меня, и я пронзительно визжу, как будто звук моего собственного голоса может удержать мой свет в моем теле.

Но я чувствую, как отделяюсь, теряю контроль над своими конечностями.

Опустив голову, я кусаю свои пальцы. Мои зубы впиваются в кожу и кости, и мой свет приливает обратно, словно щелчок сорвавшейся аптечной резинки.

Вместе со светом пришла боль. Но и ясность тоже.

Я разжала челюсти, оставляя на костяшках пальцев красный полумесяц. Кровь капнула на рулевое колесо, как только я убрала зубы, но я могла чувствовать лишь облегчение.

В этот самый момент все потемнело.

Мы въехали в тоннель. Моя нога крепче вдавила педаль газа.

Оранжевые огни проносились неравномерными линиями, машины отбрасывали тени на кафельные стены. Сдаться больше не казалось хорошей идеей. Глаза сиэтлского копа сверкают красным, и я понимаю, что все ещё нахожусь в Барьере, ровно настолько, чтобы они окружили меня.

Я бьюсь головой об окно с водительской стороны, так сильно, что оно трескается. Моя голова оставляет след от удара, окружённый паутиной трещин. Я теряю контроль. Я чувствую тошноту, слабость — словно кровь вытекает из моего организма, пока они тянут меня.

Я держу ногу на педали газа, наклоняюсь и хватаю ремень безопасности на сиденье Ревика, промахиваюсь, снова хватаю, подцепляю его пальцами.

Машина врезается в GTX сзади, и я выпускаю серебристую пряжку, матерюсь.

В третий раз я натянула нейлоновый ремень поверх его тела и застегнула его сбоку. Его кожа блестела от пота, но он выглядит чрезмерно бледным.

Я ударяю его кулаком. Жёстко, по груди. Я снова бью его по голове, пытаясь разбудить.

В процессе я теряю управление, врезаюсь в ограждение, оставляя ещё больше краски и металла, и искры летят вокруг, пока я не выравниваю машину в сторону от заграждения.