Книга Меч, страница 179 – Дж. С. Андрижески

Единственной законченной частью лица были глаза. Они выглядели печальными.

Мое горло сдавило при взгляде на них. Затем я заметила кое-что ещё — словно тень за окном машины. Там нависало нечто похожее на набросок лица Вой Пай, словно та наблюдала за мной и Ревиком. Как раз когда я подумала об этом, Фигран прикоснулся к страницам, отрешённо перелистывая их одной рукой, а другой ладонью всё ещё прикрывая глаза.

Ревик просто молча сидел там.

Но я чувствовала это своим светом. Он источал спокойствие, какую-то полную света умиротворённость. Это ощущение заполняло камеру внизу, смягчая печаль, жившую вокруг Фиграна.

Там жило понимание. И прощение.

Он создавал пространство для Фиграна, чтобы тот вспомнил. Он давал ему ощущение безопасности, в котором тот нуждался, чтобы ощутить свои щиты. Деликатность этого облака слегка шокировала меня. Я определённо замечала его качества, вплетённые туда — настоящего Ревика, которого я знала. Я ощущала там искренность, тепло сочувствия.

Ладони Фиграна нервно дёргали альбом, перелистывая страницы.

Он пролистал диаграммы, наброски, каракули. Я видела, как он перелистнул на страницу с одним из тех реалистичных рисунков. Когда он сделал это, его ладони остановились. Посмотрев на изображение под своими пальцами, Фигран уставился на него так, словно никогда прежде не видел.

Я повернула голову, тоже пытаясь рассмотреть рисунок. Различив тёмные и светлые линии, я внезапно поняла, что я вижу.

Мое сердце подскочило к горлу.

Боковым зрением я видела, как Гаренше смотрит на меня, и осознала, что он тоже увидел рисунок. Он наградил меня хмурым взглядом, изменил позу и скрестил мощные руки на груди. Я ощутила в нём желание спросить, но он промолчал.

Я едва заметила.

Я смотрела на рисунок меня и Балидора в открытом альбоме. Я узнала похожую на камеру комнату, в которой я спала под Старым Домом в Сиртауне. Глядя на детально прорисованные линии, я едва могла признать их реальность.

Фигран явно не деликатничал. Мы оба были обнажёнными, и судя по выражению на наших лицах, недалеко от кульминационного момента. Наши конечности переплелись. Я видела шрам на предплечье Балидора, который мне запомнился, и пылающую метку Адипана, которую он носил на левом плече. Мои пальцы впивались в спину Балидора и одну из его рук, но именно выражение лица видящего из Адипана вызвало волну тошноты.

Там было не только желание. Он смотрел на меня так, будто любил меня.

Я уставилась на рисунок, ощущая тошноту.

Затем я посмотрела на Ревика, видя, как он хмуро смотрит на тот же рисунок в альбоме.

Он не выглядел шокированным или даже удивлённым. Я не видела злости в его глазах. Вместо этого он отвёл взгляд и вытер лицо тыльной стороной ладони.

На той же руке он носил кольцо моего отца.

— Переверни страницу, брат, — сказал он Фиграну.

Теперь он не смотрел на рисунок.

— Мне жаль, Нензи. Мне так жаль.

— Всё хорошо. Переверни страницу. Пожалуйста, брат.

Видящий потянул пальцами за толстые страницы. Он схватил верхнюю и перевернул, чтобы рисунка не было видно.

— Спасибо, — тихо сказал Ревик.

— Я пытался помочь тебе, — пробормотал он. — Я пытался её убедить. Она была не готова, Нензи. Это не твоя вина. И не вина сестры. Недостаточно времени. Недостаточно времени…

Ревик кивнул, но то выражение не сходило с его лица.