Книга Трикстер, страница 56 – Дж. С. Андрижески

Моя боль усилилась, но я лишь кивнул.

Я чувствовал, что чем дольше мы стоим там, в мерцающем освещении его устаревшего и откровенно обшарпанного офицерского барака, тем сильнее становится та эмоция в моём свете. Эмоция, которую я ощущал, уже не казалась мне сочувствием к другому видящему… или даже страхом, который я наверняка должен был испытывать, учитывая его слова только что.

Вместо этого я продолжал чувствовать ту ошеломляющую тягу, почти затмевавшую всё остальное.

Я чувствовал в этом связь с Крикевом, с моим прошлым и детством.

Я чувствовал, что какая-то часть меня научилась ждать тех сессий с пьяным педофилом-человеком, хоть я и фантазировал, как убиваю его во сне. Я до сих пор чувствовал ту тьму в своём aleimi — тоску, желание умереть, потерять себя и быть разорванным на куски.

Я чувствовал ту часть себя, что желала просто потерять контроль, больше не переживать о том, что мною движет нечто отнюдь не прекрасное.

В то же время некая более голодная часть моего разума также хотела это понять. Та часть меня хотела затянуть боль Териана в мой свет, возможно, изучить её, посмотреть, почему она так сильно резонировала с моей собственной.

Та часть меня хотела посмотреть, что видел Териан, как он описывал это себе, чем были те отношения с Дигойзом… и почему он не станет мне открываться.

Он открывался с Дигойзом?

Другой мужчина чувствовал его свет?

Действительно чувствовал его, возможно, в комнате, не слишком отличавшейся от этой?

В любом случае, я знал, о чём спрашивает Териан.

Он озвучил это не как вопрос, а как требование, но я знал, что это лишь видимость. Такие вещи можно отдать лишь добровольно. Можно изобразить согласие и не давать его, вне зависимости от того, как всё выглядело извне.

Это я тоже узнал от Крикева.

Я узнал это, когда Крикев плакал в те ночи, когда позволял себе увидеть, что я отказывал ему, что я никогда не дам ему желаемое, как бы сильно он меня ни избивал и ни угрожал моей жизни. Если бы он сломал мой разум в попытках добиться желаемого, то в результате точно не получил бы это самое желаемое.

То же применимо и к Териану.

Это будет правдой вне зависимости от того, убьёт от меня за отказ или нет.

И всё же, глядя на него в том бункере работного лагеря возле Манауса, я уже знал, каким будет мой ответ. Я знал, что ответ не будет таким же, как мой ответ Крикеву.

Я не брошу его, как это сделал Дигойз.

Я дам ему разрешение быть тем тёмным существом, не сдерживаться и не притворяться чем-то иным. Возможно, я дам ему убежище от всего остального, место, чтобы поистине быть самим собой, проработать эту рану до логического заключения.

Возможно, Териан сможет также избавить меня от Крикева раз и навсегда.

Я невольно верил, что избавление Териана от этой эмоциональной помехи может стать тем, что наконец-то позволит ему достичь его полного потенциала. Ибо я явно видел (да и любой видящий с нормальным зрением видел), что Териан — не такой, как наши сородичи.

Он другой.

Возможно, он лучше.

Я ничего так не хотел, как помочь ему подняться в то более высокое место.

Возможно, из той темноты я тоже выберусь перерождённым.

Возможно, я сумею подняться вместе с ним.

Возможно, мы вознесёмся вместе… фениксы в ночи.

Возможно, это та роль, которую я ждал так много лет.

Однако я не усомнился в словах другого мужчины.