Книга Война, страница 150 – Дж. С. Андрижески

Какое-то ликующее молчание донеслось от будки охраны.

Пока Балидор говорил, глаза Дитрини становились всё холоднее и начали походить на зеркала, которые отражали мёртвую, ровную равнину. Они напоминали Балидору глаза рептилии, и всё же что-то в их выражении казалось скорее снятием маски, нежели новой маской.

— Скажи моей драгоценной девочке, что я планирую рассказать ему всё, — произнёс Дитрини. — Всё до последней детали. Включая те части, которые понравились ей сильнее, чем она притворялась.

Балидор закатил глаза, источая презрение.

— Его там нет, знаешь ли. Меча. Если ты надеешься раздразнить его этими мелкими выходками, то и тут ты тратишь время впустую. Он делегировал этот вопрос, сосредоточившись на более актуальных проблемах.

Усмехнувшись, Балидор добавил.

— Более того, твои заблуждения по поводу того, что Меч — это какой-то дурак, которым ты можешь легко манипулировать, настолько жалки, что даже скучны. Он прекрасно знает, кто ты, брат. В мире всегда были и будут такие печальные света… которые плачевно надеются, что те, кто обладает истинным величием, умножат и отразят их посредственное пламя.

Позволив презрению стать более явным, он пожал плечами.

— В конце концов, у Меча есть свои фанатики-поклонники. Для них обоих это не новый опыт — терпеть приставал из-за своего статуса реинкарнации. Возможно, ты бы предпочёл, чтобы он из сострадания к низшему существу притворился, будто это его беспокоит?

Взгляд Дитрини сделался лукавым.

— То есть, он не против? — по его губам скользнула тень улыбки. — Как великодушно с его стороны. Я не осознавал, что Меч так щедр со своей собственностью.

Балидор закатил глаза, прищёлкнув языком.

— Он не в восторге от насилия. Но злость на бешеную собаку, укусившую любимого человека, вовсе не означает видеть в этой собаке соперника. Он знает, что тебе пришлось насиловать её, чтобы доставить себе удовольствие.

Улыбка Дитрини стала холоднее.

— Какие радужные истории ты себе рассказываешь, маленький брат. Уверена, она раз за разом повторяла ему, как мало ей это понравилось.

Балидор раздражённо щёлкнул.

— Ты когда-нибудь устаёшь рассказывать эти сказки?

— Ему хотя бы понравились фокусы, которым я её обучил? — тонко поджатые губы Дитрини растянулись в очередной холодной улыбке. — Думаю, он благодарен за все годы опыта, что я применил… за приверженность делу по улучшению его жены. В конце концов, она очень молода. У неё ушли бы годы на то, чтобы научиться этому самостоятельно. Тебе стоит спросить у него, Балидор. Спроси у него, позволит ли он своей жене показать изумительные вещи, которым она научилась…

Балидор скрестил руки на груди, его лицо не дрогнуло.

Оценивая его выражение, Дитрини улыбнулся.

— Ты мне не веришь, брат мой? Слышал бы ты, как мои разведчики восторгались тем, как она усвоила свои уроки…

Уловив образы из мыслей, которые Дитрини нарочно направил в его сторону, Балидор невольно вздрогнул, уже поднимаясь на ноги.

— Твоё время вышло, брат, — холодно произнёс он. — Я сказал тебе, сколько времени в твоём распоряжении. Теперь пришла пора тебе решить, хочешь ли ты застрять здесь навечно.

— Хочешь сказать, как когда я связал со своей командой разведки мою драгоценную девочку, самую Высокочтимую и святую из Мостов? — Дитрини заулыбался шире, его серебристые глаза блестели. — Раз он так мало заботится из-за нашего времени вместе, я несомненно расскажу Мечу, насколько тщательную мы создали связь, она и я… с помощью всех моих братьев и сестер Лао Ху.