Книга Война, страница 218 – Дж. С. Андрижески

Когда я подошла на несколько ярдов ближе, мой свет охватил шок от понимания, что в этом углу бара сидели Джон и Врег. Все видящие, которых я видела, нависали вокруг них.

Я остановилась, наблюдая за Врегом, который прислонялся к стене у бара. Взглядом он следил за Джоном, а на его губах играла лёгкая улыбка, хоть его лицо и свет выглядели как никогда измотанными. Джон прислонялся к нему вместо бара, не совсем сидя на его коленях, но чертовски близко к этому.

Он также выглядел усталым, но не таким измождённым, как Врег.

На них обоих была надета не знакомая мне одежда, в том числе тёмно-золотистая футболка на Вреге — пожалуй, это самый светлый оттенок из всего, что я видела на его теле.

Я осознала, что больше пялюсь на Джона, чем на Врега, почувствовав, что что-то в нём опять изменилось. Я попыталась определить, что именно, но уловила лишь детали, и ничего в целом, что говорило бы, что это значит.

Его ореховые глаза, которые с каждым днём как будто становились всё светлее и начинали цветом причудливо напоминать трёхцветную кошку, теперь сияли с такой интенсивностью, какой я никогда прежде за ним не замечала. Он также нависал над Врегом с каким-то ястребиным собственничеством, которого за ним также никогда не наблюдалось. Его тёмно-блондинистые волосы стояли торчком на голове и спадали, закрывая часть лба. Его плечи казались шире, чем мне помнилось.

Каким-то образом он и выглядел выше.

Мне пришло в голову, что теперь Джон выглядел и ощущался в разы круче и сильнее, чем когда мы жили в Сан-Франциско — хоть он и имел несколько чёрных поясов.

Та нерешительность, которую я помнила в нём после всего того кошмара с Терианом, исчезла. Те пост-Териановские склонности, в которые он иногда скатывался фоном, тоже испарились.

Он привлекал взгляды, как будто сам того не желая, но при этом и не возражая против этого. Он делал это и в Сан-Франциско, пока Териан не заставил что-то в его свете отступить — но никогда до такой степени. Теперь он источал свет, привлекая взгляды с небывалой лёгкостью, которой он никогда не обладал, даже в свои самые счастливые и уверенные периоды жизни в Калифорнии.

Я наблюдала, как он поглаживает ногу Врега, его свет и глаза становились резче, пока он слушал рассказ Джорага о чём-то, и я гадала, узнал бы его кто-нибудь из нашей прошлой жизни, или нет. И не только из-за одежды и стрижки.

Но я не видела Ревика.

Я ощутила укол нервозности, опять просканировав лица. Затем кто-то увидел меня, прервав моё сканирование.

Затем ещё несколько людей заметили меня.

Оли, Торе, Баронди и горстка других бывших Повстанцев вовлекли меня в круг возле Джона и Врега. Большая часть лиц, которую я видела, принадлежала видящим, которые остались здесь, пока мы ездили в Сан-Франциско и Аргентину, но я также заметила видящих из нашей поездки — даже Чандрэ и Гаренше, которые должны были вымотаться сильнее остальных, поскольку они оба активно участвовали в выведении субмарины из гавани Нью-Йорка.

Когда Джон заметил меня, я обменялась с ним настороженными улыбками, затем отмахнулась от встревоженного извинения, которое увидела в его глазах, когда он не перестал смотреть на меня.

Но это заставило меня расслабиться, хотя бы в этом отношении.

Всё это время я чувствовала, как мой свет потихоньку расходится всё более широким кругом, ища Ревика.