Книга Война, страница 22 – Дж. С. Андрижески

Насколько мы также слышали, эти меры применялись не очень-то деликатно. Назвать это военным положением — эвфемизм; мы не раз встречали сообщения, предупреждавшие ньюйоркцев о том, что станет с теми, кого поймают на краже припасов.

Представители армии использовали выражения в духе «приговор приводится в исполнение немедленно», «отмена обязательного предупреждения» и «единоличное принятие решения», так что мы решили, что многих попросту пристреливали на месте или депортировали, если повезёт.

Военизированные группы, работавшие на тех же частных подрядчиков, охраняли еду и запасы воды, раздавали пайки раз в день, обычно с утра, начиная с рассвета. Эти склады с пайками, предположительно, существовали лишь в трёх местах по городу, так что люди ждали часами (очереди тянулись на много кварталов) для того, чтобы получить базовые средства для выживания.

Вдобавок к ресурсам, расположенным внутри города, армия Соединённых Штатов также оцепила электросеть, которая исторически использовалась Манхэттеном. Загадочным образом схожие ресурсы, похоже, не были доступны для электростанций в любой другой части штата или в большинстве районов страны. Конечно, у них всё равно случались перебои, в основном из-за того, что провода выкапывали и перерезали, но прошлую неделю они флаерами патрулировали линию пролегания кабеля, так что эти проблемы также сокращались.

Мы уже слышали истории о том, что люди запасают еду.

Мы также слышали отчёты об отрезании «территорий», некоторые защищались частными охранными фирмами, но другие наверняка управлялись синдикатами организованной преступности. Я полагала, что в этой смеси появилось несколько новых лиц — в городе воцарилась обстановка в духе «Повелителя Мух»^[3], и из-за этого активировались индивиды с психопатическими наклонностями.

Почему-то это расстраивало меня почти так же сильно, как сам факт заражения.

— Как мы вообще попадём внутрь? — пробормотала я.

Подозреваю, я говорила с ним отчасти для того, чтобы отвлечься.

Ревик смотрел мимо меня в окно, хмурился и не отвечал.

По выражению его лица я понимала, что он услышал если не все, то некоторые мои мысли.

Я также чувствовала, что он опять беспокоится о травме своего aleimi. Даже после нескольких недель в Олбани большинство повреждений в его световых структурах не было восстановлено. Я знала, что он в особенности беспокоится из-за утраты телекинеза, учитывая то, как легко мы можем оказаться в серьёзной ситуации, из которой придётся вырываться с боем.

К сожалению, по оценке Балидора и Тарси, структуры, которыми он пользовался для телекинеза, придётся восстанавливать дольше всего.

— 'Дори уже продумал всё? — спросила я, наблюдая за его лицом. — Наш план повторного вхождения?

В этот раз я пыталась отвлечь уже его.

Он посмотрел на меня. После небольшой паузы пожал плечами. Затем его взгляд пробежался по моему телу, и я увидела в его глазах другое выражение.

Я уставилась на него, немного опешив.

— Серьёзно? — переспросила я. — Как? Как ты можешь сейчас думать о таких вещах?

Он улыбнулся, обхватывая ладонью моё бедро и притягивая меня поближе.

Другой рукой он ласкал моё лицо и горло, и я ощущала медленную тягу там, в его свете. Его боль усилилась настолько, что я понимала — она настоящая. Может, он использует эту боль, чтобы отвлечь меня или не дать смотреть в окно Humvee, но это не было чем-то полностью выдуманным.