Книга Война, страница 292 – Дж. С. Андрижески

Ревик не мог думать об Элли. В тот единственный раз, когда он попытался, тошнота разделения ожесточённо ударила по нему с такой силой, что он выблевал содержимое желудка на пол цементной трубы.

Наверху прогремел очередной взрыв.

Он инстинктивно пригнулся.

Вода, обломки, грязь и куски цемента повалились и посыпались с туннельных стен, и вокруг них, и над ними, где yisso-факелы тускло освещали их путь.

Ревик покосился на Джона, который ковылял рядом с ним.

Ореховые глаза Джона были широко раскрыты, он часто дышал. На одной щеке у него красовался синяк, но он не мешал его зрению. От наркотиков он тоже шаркал ногами, но не хромал. Оковы заставляли его неестественно горбиться, и он периодически вздрагивал — наверное, от ошейника сдерживания видящих, но в целом из них троих он находился в лучшей форме.

Ревик был не в состоянии наблюдать за большей частью драки Джона в той камере, учитывая его собственные проблемы, но он знал, что они загнали его в угол. Его шурин, скорее всего, вытерпел немало ударов по туловищу и по голове сбоку прежде, чем свалился с ног, но, похоже, они ничего не сломали. Наверное, потому что когда он упал, они не начали пинать и бить его, как это было с Ревиком.

С другой стороны, Джон, пожалуй, намного лучше Ревика умел просто лежать смирно, раз уж упал.

Ревик посмотрел мимо него на Мэйгара, который, наверное, находился где-то посередине между двумя крайностями — им самим и Джоном. У Мэйгара тоже появилось несколько новых синяков на лице и ожог на шее от того же электрического прута, который они использовали против Ревика.

Судя по чрезмерно напряжённому, бледному лицу, он испытывал больше боли, чем Джон.

Он также хромал, пусть и немножко.

Несмотря на металлические оковы, цепи и ошейники на шеях всех троих, к Мэйгару и Ревику приставили по два охранника, вооружённых оглушающими пистолетами, экстракторами и теми обжигающими прутами. Пятого охранника приставили к Джону, и он шагал посередине.

Но Ревик, должно быть, пялился слишком долго.

Охранник позади него выкрутил его вывихнутое плечо, отчего с губ Ревика сорвался хрип. Он постарался восстановить дыхание, хотя перед глазами всё померкло, и ему пришлось заскрежетать зубами, чтобы не заорать. Он пошатнулся и едва не упал на колени, когда тот же охранник толкнул его, побуждая шагать вперёд.

Даже наполовину ослепнув от боли, он уловил посыл.

Они не хотели, чтобы эти трое общались меж собой, даже взглядами. Когда к Ревику вернулось зрение, он стал смотреть прямо перед собой.

Туннель задрожал от очередной взрывной волны, и стены осыпались ещё сильнее.

В этот раз Дитрини замедлил шаги, посмотрев вверх.

Вся группа притормозила вместе с ним, остановившись в неглубокой зловонной воде, собравшейся в нижней части трубы. Не считая Ревика, который всё ещё тяжело дышал от боли, никто не издал ни звука.

Серебристые глаза Дитрини отражали зеленоватый свет yisso-факелов, пока он прислушивался.

— Адипан, — пробормотал он. — Ну, привет тебе, старый друг.

Повернувшись, он взглянул на Ревика и улыбнулся поджатыми губами, а затем зашагал дальше, разбрызгивая воду своими тяжёлыми органическими ботинками с такой силой, что брызги разлетались сантиметров на тридцать.

— Он не в восторге, да? — размышлял Дитрини вслух, обращаясь к Ревику. — Твой Балидор? Не в восторге от невозможности найти тебя. Не в восторге от того, что камера твоего сына пустует. Не в восторге от того, что моя камера пустует. Как и камера Рейвен Элан. Не в восторге от того, что голова этого предателя Сурли отделена от его тела, а его останки кусками разбросаны по полу камеры…