Книга Война, страница 301 – Дж. С. Андрижески

Серебристые глаза Дитрини не дрогнули. Они уставились на него, ровные, бесчувственные.

После короткой паузы он отвернулся.

Ревик посмотрел на охранников.

Теперь все они выглядели напуганными. Один сверлил спину Дитрини явно сердитым взглядом. Другой задумчиво покосился на Ревика, словно собираясь заговорить.

Впереди их всех Дитрини быстро шагал, шлёпая ботинками по воде, уровень которой все прибывал. Он не оборачивался, чтобы удостовериться, что они следуют за ним.

После небольшой паузы охранники все же пошли следом.

Через считанные секунды единственным звуком осталось шлёпанье воды под их ногами, которое эхом прокатывалось по туннелю.

Ревик заметил тишину позади них и осознал, что Врег и Балидор, должно быть, адаптируют свою стратегию с учётом землетрясения. Тот факт, что они позади него, а Элли — нет, внезапно с силой ударил по нему, вызывая ослепительную боль в груди — самую худшую из всего, что он позволял себе ощутить.

Впервые после своего времени в резервуаре, Ревик поймал себя на том, что молится. Только в этот раз не за себя и даже не о воле богов.

«Пожалуйста, боги… защитите её. Пусть с ней всё будет хорошо. Пожалуйста, боги, пусть с ней всё будет хорошо…»

Слова повторялись в его свете как мантра.

Сожаление о том, как он рассказал ей про их ребёнка, ударило по нему в те же несколько секунд.

Боги, каким же он был трусом.

Дитрини остановился в туннеле как вкопанный.

Повернувшись, он наградил Ревика взглядом, полным неверия.

Охранники нескладно остановились вместе с ним, разбрызгав воду и налетая друг на друга. Судя по выражениям их лиц, они понятия не имели, почему Дитрини остановился.

Наблюдая, как разведчик Лао Ху смотрит на него, Ревик повелел своему разуму умолкнуть, загоняя своё сознание обратно в те верхние измерения его aleimi, но тошнота и боль в груди лишь усилились. Отчасти ему было даже всё равно, что Дитрини в курсе. Если Касс и Тень похитили Элли, какое это имело значение? Тень узнает, как только взглянет на неё — это при условии, что он не узнал об этом в то же мгновение, когда она вошла в его конструкцию в Аргентине.

Он ожесточил свой свет против реакции Дитрини, но всё равно удивился выражению, проступившему на лице Дитрини. Вместо восторга от информации, которую только что сообщил Ревик, а также от нового рычага давления на них обоих, в серебристых глазах вспыхнула холодная ярость.

Эта злость всё усиливалась и усиливалась, и Ревик занервничал.

Ревик получал такие взгляды и ранее, но недолго — в основном после его ухода из Шулеров, когда разлетелись слухи об его причастности к нацистам.

Дитрини смотрел на него так, будто только что узнал, что Ревик убил всю его семью и сожрал их — или скормил собакам. Этот взгляд был ненавистью, отвращением, неверием, омерзением, яростью, болью, может, даже скорбью. Разведчик Лао Ху также как будто разрывался, пытался подобрать слова.

Вместо этого он полностью развернулся… и со всей силы ударил Ревика кулаком по лицу.

Охранники разразились протестами, а Дитрини снова ударил Ревика. В этот раз удар был такой силы, что голова Ревика мотнулась в сторону, и он едва не утратил равновесие. Когда охранники попытались встать между ними, Дитрини зарычал на них на том другом языке.

После небольшой паузы, во время которой они все переглянулись меж собой, они убрались с его дороги.