Книга Мост, страница 163 – Дж. С. Андрижески

Тот же самый взгляд мог сфокусироваться на них, или на высоких окнах «Дома на Холме» позади них, ослепительно сияющих из-за временно поднятых органических щитов. Она могла смотреть на птицу, летящую на фоне тёмно-синего неба, или на кусок мусора на дороге, или на одну из картин в вестибюле, или на родимое пятно на чьём-то лице.

Ни для кого из них это не имело значения.

Джон почувствовал стыд, когда понял это.

Будь его воля, он протащил бы её через заднюю дверь.

Он знал, что Ревик прав, а он ошибался, и этот стыд усугублялся.

Боги. Почему он осуждал Ревика за то, что тот сделал с ней?

Она по-прежнему была Элли, независимо от того, как много или как мало от неё осталось.

Он старался сосредоточиться на лицах. Большинство промелькивало слишком быстро, чтобы он успел отреагировать чем-то большим, чем рывок и вспышка шока. К тому времени, как он добрался до вестибюля, тот огонь в его груди усилился, вызвав жгучие слёзы, вставшие комом в горле.

В отличие от большинства присутствовавших видящих, его слёзы не были от счастья.

Он знал, что большинство из них этого не заметит. Они подумают, что он плачет по тем же причинам, что и все остальные. Они подумают, что он тронут, полон радости, переполнен эмоциями, но он знал правду.

Правда заключалась в том, что он выбросил всех этих людей из головы так же, как и Элли.

Он почти не позволял себе думать ни о ком из них с тех пор, когда увидел, как волна обрушилась на сдерживающие поля Манхэттена и затопила нижние берега. С того момента и до этого мига он убеждал себя, что никогда больше не увидит никого из них живым.

Факт собственной трусости ударил по нему ещё сильнее, когда он посмотрел на группу людей.

В отличие от видящих, они, казалось, не знали, как реагировать. Некоторые выглядели счастливыми, даже полными надежды, но большинство, похоже, пребывало в смятении. Они сторонились, наблюдая, как видящие приветствуют друг друга, многие мрачно смотрели на происходящее с разных уровней четырёхэтажного вестибюля.

Его люди. Иисусе.

Он не разговаривал ни с кем из них с тех пор, как уехал.

Он слышал от Балидора, что Ревик поддерживал связь с его и Элли семьёй, но сам Джон этого не делал. Он не пытался связаться ни с одним из них — ни разу за последние полгода. Однажды Ревик даже просил его об этом. Он попросил Джона позвонить его тёте Кэрол, возможно, чтобы она могла услышать про Элли от кого-то знакомого, или просто чтобы она могла утешиться голосом Джона, зная, что он жив.

Джон не сделал этого даже тогда.

Чувство вины за своё избегание встреч ударило по нему ещё сильнее, заставив грудь вспыхнуть от боли.

Он сердито вытер глаза тыльной стороной ладони, даже когда почувствовал ещё один всплеск света от Ревика, который, казалось, взял на себя заботу о том, чтобы это воссоединение не стало чрезмерно сентиментальным или удручающим, даже если ему приходилось искусственно поддерживать некоторых из них, чтобы провести через это.

Джон знал, что не увидит здесь всех видящих, которых помнил.

Некоторые видящие и люди умерли с тех пор, как он улетел на том вертолёте.

Неудивительно, что они потеряли здесь гораздо больше людей, чем Ревик в Сан-Франциско. Видящие умирали в подвалах и канализационных потопах. Их расстреливали во время патрулирования, и даже в той неразберихе прямо перед цунами, когда полдюжины членов Адипана и бывших Повстанцев гнались по затопленным канализационным туннелям, пытаясь добраться до Ревика, Джона и Мэйгара.