Книга Перебежчик, страница 36 – Дж. С. Андрижески

— Никто не винит тебя, брат, — сказал Даледжем тише. — Я всего лишь спрашиваю. Неужели ты не хочешь этого признавать? Ты зафиксировался.

Ревик покачал головой, но не в знак отрицания.

Даледжем всё равно слегка нахмурился, оглядывая тело Ревика и снова проводя, должно быть, беглый осмотр его света.

— Ты не зафиксировался? — переспросил Даледжем.

Ревик выдохнул, чувствуя, как гнев в его свете усиливается, даже когда он заставил свой кулак разжаться, чтобы пальцы выпустили его собственную рубашку. Уставившись вниз, на то место, где пот с ладони пропитал ткань спереди, оставляя странный узор из-за силы его хватки, он почувствовал, как стыд всё глубже скручивает его нутро, но заставил себя заговорить.

— Честно говоря, я не знаю, — сказал он. — Я не знаю, что это такое.

— Ты раньше фиксировался на ком-то?

Ревик поднял голову. Он прикусил язык, достаточно сильно, чтобы причинить боль.

— Да.

— Когда?

— На моей жене, — сказал он, снова отводя взгляд. — Во время войны.

Он снова заскользил глазами по земле и папоротникам, но остановился, когда у него закружилась голова. Когда его глаза вновь нашли Даледжема, другой видящий только кивнул.

— Это отличается? — подтолкнул он.

Ревик кивнул.

— Да.

— Каким образом?

Ревик выдохнул, позволив своему раздражению отразиться в голосе.

— Я не знаю. Я, бл*дь, не знаю. Это касается скорее света. На этот раз всё ещё хуже. Хуже, чем было, когда я впервые встретил Кали во Вьетнаме. Раньше я так не реагировал, — он уставился на землю и невесело усмехнулся. — Чёрт. Я не делал этого раньше. Я просто хотел её.

— Секса, имеешь в виду?

Ревик свирепо уставился на него.

— Да, секса. Я чуть не изнасиловал её. Я сказал ей, чтобы она уезжала из Сайгона, или я изнасилую её. Это была не пустая угроза.

Даледжем и глазом не моргнул, услышав эту новость.

— Ты бы всё равно изнасиловал её сейчас? — нейтрально произнёс он. — Даже учитывая, что она беременна?

При этой мысли Ревик испытал нечто сродни ужасу.

Он отпрянул, и физически, и своим светом. Вместе с этим пришла тошнота, чувство, которое не имело ничего общего с болью разделения, а скорее с отвращением. Это не было осознанной мыслью, но когда он поднял взгляд, то увидел облегчение в глазах другого мужчины.

— Что ж, это хорошо, — сказал Даледжем, выдохнув. Он откинулся на пятки, так что оказался сидящим более или менее на коленях в грязи и папоротнике. — Так что же только что произошло?

Ревик огляделся по сторонам.

Сделав это, он понял, что не только Даледжем спрашивал об этом.

Он чувствовал остальных членов отряда Адипана, с которыми путешествовал последние два дня. Он сильнее всего ощущал свет Балидора, но улавливал там и других. Он чувствовал на себе их взгляды, их aleimi.

Он чувствовал, как они взвешивают его, пытаясь решить, могут ли доверять ему. Пытаясь решить, должен ли он, в конце концов, находиться с ними в этом деле, независимо от того, что сказала Кали или что она позвала его лично.

— Кали думала, что я реагирую не на неё, — выпалил Ревик.

Он сказал это, не подумав, не решив, хочет ли он сообщать им и это тоже. И всё же было слишком поздно притворяться, что с ним всё в порядке. Может быть, они даже сумеют помочь, если будут знать, чем это вызвано.

Сделав ещё один вдох, Ревик попытался открыть свой свет, показать им, хотя бы отчасти, о чём он говорит, что он вспоминает.