Книга Страж, страница 120 – Дж. С. Андрижески

Он удивился.

Он также выразил энтузиазм — настоящий энтузиазм — как только моя просьба отложилась у него в голове. Джон составил для меня расписание, а затем отправил меня на начальные тренировки и спарринги с таким энтузиазмом, что я задалась вопросом, может, он уже давно хотел подтолкнуть меня к этому.

Зная Джона, он, вероятно, хотел этого для меня.

Вероятно, он хотел этого для меня с тех пор, как начал собственное обучение.

Он называл меня магнитом для фриков с тех пор, как мы были детьми. Как и мои родители, он также беспокоился обо мне ещё с нашего детства. И хотя он не знал причин, по которым мы с Джейденом расстались, у меня возникло ощущение, что он каким-то образом сложил два плюс два, учитывая мою просьбу и расставание. Какими бы, по его мнению, ни были причины мои причины просить о таком, он явно почувствовал облегчение. Он даже не скрывал своего облегчения от того, что мы с Джейденом больше не были парой, или от того, что самого Джейдена больше не было рядом. Он даже не пытался поговорить со мной об этом после той первой ночи, когда я сказала ему, что мы с Джейденом больше не будем встречаться.

Я также не пыталась поговорить об этом с Джоном, кроме как сказать ему.

Когда он спросил меня, почему мы расстались, я просто пожала плечами и сказала, что он оказался прав. Джейден мудак. Он плохо ко мне относился. Он использовал меня для секса.

Хотя я бы не подумала, что такое расплывчатое объяснение удовлетворит Джона, по какой-то причине оно удовлетворило. Возможно, он просто не хотел знать. Возможно, ему было достаточно того, что я отреагировала на некий поступок Джейдена и указала Джейджену на дверь.

Я не спрашивала.

Вместо этого я сосредоточилась на попытках двигаться вперёд.

Я сосредоточилась на том, чтобы приспособить свой разум к этой новой реальности.

В некотором смысле, я находила это странно успокаивающим — принимать себя такой, какой я есть.

Я не была похожа на других людей.

Джон знал это. Касс тоже это знала, хотя, вероятно, стала бы отрицать, если бы я спросила. Мои родители знали это. Чёрт возьми, мой отец сказал мне то же самое, в основном потому, что это его беспокоило. Моя бабушка знала. Некоторые из моих учителей знали. Моя тетя Кэрол знала.

Я была другой.

Я была другой, и мне нужно было уметь защищать себя.

Гордость, заблуждение, отрицание… все три фактора удерживали меня от осознания этого в течение многих лет.

Однако я знала. Я всегда знала, по крайней мере, на каком-то уровне.

Это было повсюду вокруг меня. Это было прямо у меня перед глазами с того момента, как я впервые начала взаимодействовать с внешним миром. Обычно это выходило боком для меня, когда я была моложе. Как будто я хотела бы быть нормальной, чтобы меня считали нормальной, чтобы я жила нормальной жизнью. Я мечтала о том, чтобы у меня была нормальная кровь, чтобы однажды у меня родились дети, чтобы я вышла замуж, чтобы у меня была настоящая работа.

Я пыталась убедить себя, что каким-то образом вырасту и стану нормальной — как другие дети вырастают из лопоухости или непропорционально больших ног.

Но теперь я знала, насколько это маловероятно.

Я подозревала, что всегда знала, но теперь я столкнулась с этой правдой лицом к лицу.

Я не была нормальной.

Я никогда не буду нормальной.