Книга Страж, страница 128 – Дж. С. Андрижески

— Спи, милая. Все нормально… теперь ты в порядке…

Всё вокруг меня стало расплывчатым, таким же дымчатым, как и его присутствие.

Он был таким чертовски высоким.

Как, во имя семи кругов ада, он мог быть таким чертовски высоким?

Его голос с лёгким акцентом стал ещё тише, когда я перевела взгляд мимо тепла его щеки.

Теперь он был далеко, так же далеко, как коридор моей викторианской квартиры, где реклама виртуальной реальности двигалась по деревянному полу, а мой потрёпанный рюкзак лежал в конце фойе.

Всё это было далеко.

Я могла видеть это только издалека, с другого конца длинного, пустого туннеля.

Я висела там, больше не сопротивляясь, только уставившись в потолок, а его рука всё ещё зажимала мне рот.

Отчаяние наполнило меня.

Я вспомнила бар, когда всё рухнуло на меня.

Я знала, что будет дальше.

Но я не могла пошевелиться.

Как в тот раз в баре, я не могла пошевелиться, я не могла остановить это.

Я уже была там, в том же самом месте.

Нигде.

Глава 23. Чистый лист

Ревик удерживал её у стены, отчаянно пытаясь контролировать свой свет, свой разум, своё тело. Он знал, что последняя часть больше не имела значения, по крайней мере, для неё, но всё равно это ужаснуло его.

Он не мог успокоить её страх.

Он не мог. Он пытался, но не смог.

Она каким-то образом узнала его.

Она узнала его, хотя…

Он оборвал эту мысль, покачав головой.

Это невозможно. Она не могла его знать.

Совет заверил его, что у неё пока нет доступа к своим способностям видящей. Она совершенно слепа. Слепа как человек. Она никак не могла узнать его так, через плотные замки, наложенные на её свет таким количеством видящих с высокими рангами.

Но Ревик знал, что он слышал.

Более того, он не мог заставить себя не слышать этого.

Чувствуя, как у него перехватывает дыхание и сжимается грудь, он посмотрел вниз на её закрытые глаза, на напряжение, которое оставалось в её чертах, вибрирующее в её свете. Он использовал свой aleimi, чтобы вырубить её, разорвав непосредственную связь между её телом и светом. Она сразу же отключилась, как сделал бы человек, и практически повисла в его объятиях.

Он почувствовал ужасное, тошнотворное чувство в животе, глядя на неё.

Она почувствовала его эрекцию. Это он тоже не смог контролировать.

— Бл*дь, — пробормотал он, убирая руку с её рта.

Он невольно чувствовал себя наихудшим лицемером.

Всё ещё слегка касаясь рукой её лица, он мягко позволил её голове наклониться вперед, продолжая следить за её светом. Следы её страха курсировали по краям её aleimi. Он почувствовал более резкие, сильные фрагменты этой эмоциональной реакции даже сквозь почти человеческий туман, который окружал её, скрывая от Барьера, как и хотел Совет.

В Барьере она действительно выглядела почти как человек.

Ну, в такой близости она не казалась человеком, но выглядела им, когда он наблюдал за ней издалека. Если бы у него не было доступа к таким высоким структурам в её свете, ему, возможно, было бы трудно даже найти её в толпе размытых, нечётких человеческих светов, составляющих Сан-Франциско. Как бы то ни было, он так хорошо знал её свет, что такая близость к ней дезориентировала.

Тем не менее, он не мог не восхищаться работой Совета.

Было странно думать, что, будь он любым другим видящим, он просто прошёл бы мимо неё на улице. Он, скорее всего, даже не заметил бы её, учитывая, что она ощущалась бы для него точно так же, как любой другой человек. Он предположил бы, что она представляла собой лишь запутанный, нечёткий aleimi-свет.