Книга Солнце, страница 184 – Дж. С. Андрижески

Я помнила, как чувствовала, будто вечно притягиваю его, давлю на него, пытаюсь удержать его рядом. Я помнила, что это сопровождалось чувством стыда и вины.

Я знала, что поступаю неправильно.

Даже зная это, я как будто никогда не могла перестать.

Ревик ласково убрал волосы с моих глаз, глубже вплетая в меня свой свет, всё ещё двигаясь с той чувственной грацией. Он ничего не говорил, даже в нашем сознании, но я чувствовала, что его свет согревает мой, пытается подманить меня к себе, уговорить открыться, расслабиться.

Но я не могла расслабиться. Не могла.

Мой разум всё ещё силился осмыслить то, что он показал мне, что я чувствовала с его стороны, пока мы были в той хижине в Гималаях.

Конечно, он начал не оттуда.

Он начал с Сиртауна, с того первого поцелуя после его возвращения из Каира. Он провёл меня через то, как он узнал о поступке Мэйгара, через его поездку в Сикким с Балидором. Он позволил мне увидеть его мысли и чувства на протяжении всего этого, в том числе и тот момент, когда он пошёл за мной в пещеру Тарси, и всё то время, что мы провели в хижине после этого.

Я всегда думала, что это я за ним гоняюсь. Думаю, какая-то часть меня верила, будто я даже уговорила его хотеть брака со мной.

Когда я думала об этом теперь, по моему лицу катились слёзы.

Я старалась думать сквозь это, сквозь боль в моей груди.

Я старалась впустить это, действительно увидеть то, как мой разум интерпретировал тот первый год нашего брака… все те месяцы и годы, что я верила, будто он ничего этого не хотел.

Какая-то часть меня позабыла всё это, но не забыла на самом деле.

Те убеждения окрашивали то, как я интерпретировала всё между мной и Ревиком.

Они окрашивали то, как я видела его на корабле всё то время, когда я думала, что он мёртв; может, даже вплоть до Нью-Йорка, где мне сложно было убедить себя, что он изменился, что мы оба изменились, что его чувства изменились, что мы наконец-то можем быть вместе как равные.

Те ранние убеждения сформировали фундамент нашего брака в моём сознании, некое основополагающее предположение о том, что происходило между нами и всегда будет происходить.

Я знала, что он любит меня.

Я это знала.

Но я никогда не верила, что он любит меня так же сильно, как я люблю его.

Боль в моей груди усилилась, пока Ревик нависал надо мной, гладя моё лицо. Он не говорил, но теперь полностью лежал на мне, опустив свой вес и открыв свой свет.

— Я хочу увидеть твоё, — сказал он с болью в голосе. — Можно мне увидеть твоё, Элли?

Тот огненный осколок в груди встал комом в горле.

Боги. Я не могла показать ему это.

Даже после того, что он показал мне, я испытывала ужас при мысли о том, чтобы показать ему это.

— Элли, — он опустился грудью на меня, целуя в щёку. Его голос сделался убаюкивающим, его тёплый свет обвивался вокруг меня, притягивая в него. — Элли, gaos. Пожалуйста. Пожалуйста, доверься мне.

Я осознала, что стискиваю его волосы, его руки, смотрю на него.

Мой свет раскрылся сильнее.

Я чувствовала в этом просьбу.

От этой мысли меня накрыло стыдом. Я чувствовала там избегание, желание сменить тему. Я всё равно невольно хотела этого, хотела секса, хотела его… даже зная, что это идёт вразрез со всем, что мы оба пытались сделать.

Я осознала, что не только он использовал секс, чтобы не думать о неприятных фактах наших отношений. Я всегда думала, что только он делал так, что это какая-то его одержимость, зависимость от секса, привычка решать проблемы через трах… но теперь я осознала, что может, я здесь виновна ещё сильнее, чем он.