Книга Солнце, страница 301 – Дж. С. Андрижески

— …Вы, элерианцы, как будто наполовину развоплощаетесь, чтобы творить телекинез, — продолжил он мгновение спустя. — Вы оставляете большую часть своего тела позади, хоть и используете его материальность как своеобразный якорь и канал, который трансформирует свет в материю. Должен сказать, с технической точки зрения это поистине поразительно. Но, похоже, это помещает вас в совершенно иную реальность, возможно, схожую с религиозным трансом…

Я рассмеялась. Не сумела сдержаться.

— Это такой вежливый способ сказать, что это делает нас чокнутыми, 'Дор? — поддразнила я. — Всё хорошо, ты можешь это сказать. Это делает нас рехнувшимися. И не супер-надёжными.

— Это подобно наркотику, не так ли?

— По сути, да, — призналась я. — Проблема в контроле. Сохранять сдержанность — это серьёзная проблема. Сложно смотреть на вещи логически. Ещё сложнее видеть вещи так, как они проявятся здесь, внизу. Смерть реально выглядит иначе в том пространстве, — помедлив, я добавила. — Вот почему я потеряла контроль в Бразилии. Ревик осыпал меня комплиментами за то, что я лучше контролировала себя, чем он в начале пути, но правда в том, что я практически истратила все силы перед тем, как остановилась.

— Ах.

Я ощутила, как на Балидора снизошло иное понимание.

— Я всё гадал, что там случилось, — сказал он. — На кадрах ты не выглядела испуганной. Ты не выглядела терзаемой противоречиями. Ты выглядела… счастливой, — в его голосе прозвучали лёгкие виноватые нотки, когда он признался: — Должен сказать, в то время я подумал, что это означает, будто ты полностью покорилась Дренгам. На тех кадрах ты выглядела социопаткой. Я не видел отходняка, так что просто предположил, что ты наслаждалась этим.

— Ну, в некотором смысле я наслаждалась, — призналась я. — Но я по-настоящему «поняла» всё лишь позже. Вот тогда я была близка к сумасшествию. Ревик меня успокаивал. По его словам, я справилась хорошо просто потому, что не убила Врега и всех остальных наших видящих вдобавок к команде охранников «Чёрной Стрелы». Полагаю, его первым разом в настоящей операции было то сражение в Сербии, которое принесло ему скандальную известность… то, в котором он уничтожил обе армии, а не только ту, с которой он пришёл сразиться. Менлим и Дренги проследили, чтобы у него имелся неограниченный запас света, и он совершенно утратил контроль. Только через несколько часов он понял, что случилось, и скольких он убил.

— Ах.

И снова я ощутила понимание в видящем из Адипана. На сей раз это было другое понимание, а может, то же понимание на более глубинном уровне.

Его голос сделался задумчивым.

— На самом деле, это многое объясняет, — сказал он. — Это определённо объясняет религиозный фанатизм Сайримна в Первую Мировую Войну и его догму касаемо более жестоких версий текстов. Я всегда знал, что там присутствует некий элемент самооправдания, но конфликт намного сильнее, если человек не может полностью примирить свои поступки с тем, кем он является в обычном состоянии.

Явно размышляя вслух, он добавил:

— Я также понимаю, почему Менлим сначала обучил его убивать оружием и голыми руками вместо того, чтобы учить убивать только телекинезом. Ему надо было ожесточить его, и один телекинез вряд ли сделал бы это. Телекинетическая версия убийства наверняка казалась Нензи почти безобидной в сравнении.