Книга Чёрное на чёрном, страница 103 – Дж. С. Андрижески

Эта мысль взволновала мои нервы до предела.

Меня осенила и поразила интенсивность своей реакции. Эти бешеные, чрезмерно острые побуждения защищать жизнь Блэка не походили ни на что, что я испытывала с другими людьми, даже со своей сестрой Зои, когда та была жива. В этом присутствовало нечто совершенно иррациональное — и практически органичное. Это напоминало скорее инстинкт выживания, нежели сознательную эмоцию.

Я сражалась с этим чувством уже недели — даже месяцы, с тех пор как Блэк оставил меня в Сан-Франциско — но оно определённо ухудшилось.

Черт, да оно ухудшилось даже со времени последнего поцелуя.

Я прикусила губу, подавляя желание встать на ноги, подойти к нему сейчас же и дёрнуть назад, ну или хотя бы наорать на него в этом пространстве. Я знала, что обе эти вещи скорее всего окажутся бессмысленными. Хуже того, они обе могут привести к нашей смерти.

Я почти чувствовала, как он желает, чтобы я доверилась ему.

Это меня не успокоило.

Совершенно не успокоило, если честно — отчасти потому, что я ощущала в нем то же иррациональное чрезмерное желание защищать в отношении меня.

— Мы можем поговорить, брат? — крикнул Блэк. — Давай будем вести себя рационально.

Очередное молчание.

Затем по ту сторону рампы раздался другой голос.

— Рационально? — насмешливо произнёс тот голос. — Теперь ты хочешь быть рациональным?

Я подпрыгнула вопреки собственному желанию, шокированная тем, насколько знакомым был этот голос.

— …Теперь ты будешь со мной рационален, — холодно продолжил Йен. — До чего же цивилизованно. До чего же вежливо. Но я думаю, что к этому времени мы уже слегка миновали этап «рациональности», не так ли, брат Квентин? Или ты действительно веришь, что я каким-то образом не в курсе, что это ты стрелял в меня последние несколько месяцев…?

Блэк щёлкнул на него, достаточно громко, чтобы звук разнёсся меж каменных стен.

— Это работа, брат. Ничего больше. Я могу разорвать контракт…

— Y’enj balente ut re mugre di ali…

— Я говорю правду, брат, — перебил Блэк. — Это работа, ничего более.

— Брехня. Ты защищаешь мою пару.

Я вздрогнула, стискивая каменное основание.

— Она — причина, по которой я взялся за работу, — признался Блэк. — Но она — не сама работа. Я могу покончить с этим… со всем. Мы оба можем уйти.

Блэк помедлил, как будто слушая.

Когда ответа не последовало, его голос сделался более предостерегающим.

— … Ты сам знаешь, он никогда не простит её смерти. Они никогда не оставят тебя в покое, пока ты настаиваешь на этом как на единственном приемлемом исходе. Отпусти это, брат. Я советую тебе как собрат-видящий… даю тебе совет… видящий видящему. Нас здесь слишком мало. Ты ценен для них. Как мой брат, ты ценен для меня. Откажись от этого заявления из-за её крови, и они примут тебя обратно с распростёртыми объятиями. Мы с тобой будем в мире.

Он говорил официально, как будто цитировал что-то. Или, возможно, переводил.

Я снова задалась вопросом, почему Блэк говорит все это по-английски. Он хотел, чтобы я знала, что он говорит, но зачем? Просто чтобы мы были в курсе? Или существовала другая причина?

В любом случае, Йен оставался равнодушным.

Он рассмеялся. Смех странным эхом отразился от каменных стен.

— У тебя медовые речи для такого молодого… Кирев.

Я почувствовала, как что-то в этом слове поразило Блэка.