Книга Чёрное на чёрном, страница 115 – Дж. С. Андрижески

Мой папа снова расхохотался.

— Какая тебе разница? Вероятно, ты и это сумеешь обратить в свою выгоду… — он взглянул на меня, заметив, что я наблюдаю. — И прекрати развращать моих дочерей. Я уже вижу, что ты потихоньку начинаешь промывать им мозги.

— Не обеим, — дядя Чарльз ещё шире улыбнулся мне, снова подмигивая, в этот раз заговорщически. — Только одной из них, вероятно. Особенно огненной, если я не ошибаюсь…

— Оставь мою Мири в покое… — пожурил его мой папа, но голос все ещё звучал почти шутя. — Она может и не жить под твоей счастливой звездой, брат. Я бы хотел, чтобы она дожила до старости, если ты думаешь о том же…

— Она доживёт, — сказал дядя Чарльз, все ещё не отводя своих зелёных глаз от меня. — Это единственное, что я совершенно точно могу обещать тебе, брат… ничто не убьёт мою маленькую Мири. Я этого не допущу.

— Фаустус, — пробормотала я.

Звук собственного голоса выдернул меня из этого фильма прошлого.

Я вновь сфокусировалась на этих прекрасных, наполненных светом глазах, видя их сейчас, в настоящем, под резким белым светом вместо желтовато-оранжевого света пламени. Безупречного нефритового цвета молодой листвы, сейчас они оставались такими же изумительными, какими я помнила их с детства.

Понимание омыло меня, поднимая волну тошноты в животе.

— Фаустус на латыни значит «удача», — произнесла я.

Его улыбка вернулась, в этот раз более натужная, но он ничего не сказал.

Он даже не кивнул, чтобы подтвердить мои слова.

Я видела, как его выражение становится серьёзным, пока он продолжал наблюдать за моим лицом. Я буквально чувствовала, как он хочет, чтобы я сложила частицы воедино, чтобы все предстало цельной картиной. Я чувствовала, как он хочет, чтобы я это приняла.

Приняла его, возможно.

— Ты — Счастливчик, — сказала я. — Ты Счастливчик Люцифер.

Я едва не задохнулась от этих слов.

— Давай пройдём куда-нибудь, где мы сможем поговорить, — сказал он, вновь сжимая мои руки. Он взглянул на Ника и Энджел — не совсем равнодушно, но определённо с некоторым пренебрежением. — … Наедине, — добавил он тише, на мгновение прислонившись своим лбом к моему. — Потом ты можешь решить, что скажешь своим друзьям, но я думаю, что сначала мы должны поговорить наедине, Мириам.

Я кивнула, чувствуя, как эта теснота в груди усиливается.

Я неохотно взглянула на Энджел и Ника, затем на стоявших там четверых видящих, чьи лица все ещё не несли никакого выражения. На красноглазого я смотрела дольше всего.

— Они будут в полной безопасности, — заверил меня дядя Чарльз.

Я снова взглянула на него, слегка хмурясь и стискивая зубы.

— Что насчёт Блэка? — сказала я.

На лице дяди Чарльза отразилось веселье, но он быстро стер его, когда я не улыбнулась в ответ.

— С ним тоже все будет в порядке, Мири.

— Он ранен. Тяжело ранен. Благодаря тебе.

— Не так тяжело, как ты можешь подумать. Мои люди о нем позаботятся… — его слова оборвались, как будто он прислушался к какому-то отдалённому звуку. После слишком долгой паузы он посмотрел на меня. — Он оказывает сопротивление моим людям. Возможно, тебе придётся с ним поговорить, Мири.

Не дожидаясь, я полностью высвободилась из его объятий.

Я обошла тыльную часть неровного каменного пьедестала Крылатой Победы, направляясь к Блэку. Когда я завернула за угол основания, я нашла его пытающимся подняться на ноги и отпихивающим видящих, которые пытались его коснуться.