Книга Чёрный прах, страница 103 – Дж. С. Андрижески

Он не шевельнулся.

Я бы могла все ещё сомневаться, в ту ли комнату зашла, учитывая, как тут было тихо, но я чувствовала его свет всюду вокруг меня. Я слышала его дыхание. Черт, да я чувствовала его запах — ещё одна странность видящих, которая обострилась с тех пор, как я начала тренироваться по-настоящему.

Отпустив свой свет, я также увидела его.

Его силуэт проступил из тьмы, гипер-резкий и кристально чёткий в деталях, и все же мерцающий и размывающийся волнами из-за всего этого золотого и белого света. Глядя, как он лежит на кровати, я осознала, что из-за всего этого света он может спать крепче обычного. Это может вытаскивать его дальше из тела, делая менее восприимчивым к пробуждению из-за нового присутствия в комнате.

Вздохнув при этой мысли, я провела рукой по своим длинным волосам и приблизилась к кровати.

Чем ближе я подходила, тем сильнее убеждалась в своей правоте.

Он находился в полной отключке.

Я задалась вопросом, проснётся ли он, если я улягусь рядом с ним и попытаюсь поспать, разделив с ним матрас. Там, где он лежал, оставалась масса свободного места вопреки тому, что матрас был слишком коротким для его роста.

Когда я взглянула на него, меня поразило, каким он был большим.

Я почти забыла, каким большим мужчиной он был — в физическом смысле. По крайней мере, из Барьера он выглядел крупнее, чем при нашей последней встрече — наверняка из-за поднятия тяжестей и всего остального, что он делал со своим телом после Нью-Йорка. Я сомневалась, что в нем осталась хоть одна унция жира. Судя по его Барьерному силуэту, его бицепсы выглядели толще моих бёдер, а талия оставалась худой вопреки тому, как расширялась грудь к его широким плечам.

— Блэк, — повторила я более мягко.

Он не шевельнулся.

Выдохнув — то ли от облегчения, то ли от раздражения, то ли и от того, и от другого — я приняла решение. Если он проснётся и нападёт на меня, значит, так тому и быть. Обычно его рефлексы достаточно быстры. Он почувствует мой свет и, будем надеяться, поймёт, кто я, до того, как полностью перейдёт в режим обороны.

Обойдя кровать, я скинула с плеч куртку, затем кофту, которую я надела поверх майки, как только на патио курортного ресторана стало прохладно. Уронив оба предмета на пол, я решила остаться в брюках и майке, но сняла лифчик.

Затем я забралась на матрас, стараясь не слишком его тревожить и не издавать ни звука. Перекатившись на спину рядом с ним, я выдохнула, уставившись в потолок.

Только тогда мне пришло в голову спросить себя, что я делаю.

Какого хера я тут делала?

Прикусив губу, я уставилась немигающим взглядом в потолок. Я не пыталась по-настоящему ответить на вопрос, но чувствовала это поверх собственного света, изучая свои чувства.

Я помнила, как Блэк рассказывал мне, что видящие инстинктивно хотят находиться в свете других видящих после того, как побывали в физической опасности, особенно если они пережили непосредственную близость смерти. Блэк вызвал меня сюда после того, что случилось с ним сегодня?

Я сама вызвала себя сюда, почувствовав, что моя жизнь может находиться в опасности, когда я ощутила риск для его жизни?

Я чувствовала тягу и в моем, и в его свете, но я все ещё недостаточно понимала эти тяги, чтобы иметь возможность правильно их проанализировать.

Прежде я не раз замечала, что в этих импульсах света присутствовал элемент, напоминавший мне поведение и рационализацию, которые я замечала у наркоманов, с которыми имела дело во времена работы консультантом и практикующим психологом.