Книга Вера в Чёрного, страница 166 – Дж. С. Андрижески

Пожалуй, это беспокоило меня сильнее всего.

Я вынуждена была надеяться, что это тактика запугивания.

Сам Блэк, похоже, так и думал, но мы никак не могли знать, попытаются ли они выдвинуть кому-то настоящие обвинения. По меньшей мере, их наверняка продержат под арестом и будут допрашивать несколько часов, если не дней.

Большую часть поездки я наполовину лежала на коленях Блэка, глядя на самый крупный из трёх экранов в потолке фургона. Первые два из трёх часов поездки бомбёжка в Лафитте и охота на Блэка практически занимали все новости, изредка прерываясь короткими национальными и международными новостными сюжетами.

Затем в прессу попала атака в Новом Орлеане.

Кадры и репортажи с подъездной дорожки возле дома Брика практически стёрли все остальные сюжеты из кабельных новостей и выдернули всех прославленных репортёров из постелей, хотя к тому времени было уже глубоко за два часа ночи.

Я начинала задрёмывать, когда это началось.

Моя голова лежала на плече Блэка, его рука и ладонь обнимали мою спину и массировали бедро. Его жар просачивался сквозь мою кожу, и я неосознанно глубже вплетала себя в его свет, притягивая его и побуждая сильнее открыться, впустить меня глубже. Я все ещё испытывала сложности с тем, сколько требований наши света выдвигали друг к другу, как сильно мы боролись за право проникнуть в свет друг друга, и какими далёкими в некоторых отношениях мы ощущались.

Я также испытывала трудности, потому что, кажется, все ещё чувствовала в нем Брика.

По правде говоря, я со всем этим испытывала трудности.

И я также не могла позволить себе думать об этом прямо сейчас.

Я беспокоилась о Блэке. Я беспокоилась о себе, о нас вдвоём. Это помимо моих страхов из-за того, куда мы направлялись, нашего ненадёжного союза с вампирами, не говоря уж об определённых страхах и недоверии к Брику, беспокойству о том, что задумал Чарльз, тошнотворному предчувствию, что мы уже опоздали, беспокойству об Элспет и Ларри, беспокойству о Нике и Энджел, беспокойству об индейских детях, беспокойству о наших новых друзьях-видящих.

Блэк, должно быть, ощутил как минимум часть от этого.

Я примерно час пыталась остановить свой мозг, когда Блэк начал ласково манипулировать моим светом. Используя жар и заверение, мягкие волны и притягивания, он постарался меня расслабить.

В то же время он начал массировать мою спину пальцами, знающими своё дело и наполненными светом.

Чем дольше он это делал, тем сильнее я отпускала те части себя, которые помешались на его свете, его разуме, эмоциях, курсировавших в нас обоих.

Я также вынуждена была осознать, что, каким бы тривиальным это ни казалось моему разуму в тот момент, знатная часть моего беспокойства сводилась ко мне и Блэку — к тому, что происходило между нами, что он чувствовал, и действительно ли он так сильно не доверял мне, как это ощущалось.

Блэк поцеловал меня в макушку, все ещё гладя по лицу и волосам.

«Нет, Мири, — мягко послал он. — Нет. Все не так».

Вздохнув, он продолжил, когда я не ответила.

«Мири, я же говорил тебе. Я говорил тебе в Нью-Мехико. То, что ты улавливала во мне — это в основном естественное явление из-за разделения. Это не сознательно. Я даже не осознаю, что делаю это, пока все не становится настолько плохо, что я утрачиваю над этим контроль. Нам просто нужно время… время, за которое наши света смогут успокоиться. Сейчас нам не очень-то предоставляются такие моменты».