Книга Черный к свету, страница 1 – Дж. С. Андрижески

Дж. С. Андрижески

Чёрный к Свету

(Тайна Квентина Блэка #17)

Перевод: Rosland

Редактура: Бреган Д'Эрт

Русификация обложки: Rosland

Пролог. Цербер

Они называют его гением.

Так его называют все интернет-журналы и газеты.

Так его называют говорящие головы во всех кусках видеороликов, текстов и аудио в социальных сетях. Я смотрю на эти вещи только потому, что не могу не смотреть на них. Потому что я в одиночестве. Потому что этот мир поглотил меня, как и всех остальных. Потому что я хочу узнать о нём больше, невольно приближаясь к нему.

Потому что я призрак.

Он не призрак.

Они говорят, что он гений. Провидец.

Микеланджело современного мира.

Но я всё равно чувствую этот свет вокруг него.

Даже в темноте и смятении, в которых я пребываю так долго, что уже и не помню, сколько именно, я чувствую правду о том, кто он.

Две стороны сражаются, разделяются, перестраиваются, распадаются на части.

Две стороны. Слишком много сторон.

Я пытаюсь прогнать это умноженное видение…

…и огни вокруг него фокусируются.

Они пьяные, тёмные, затуманенные, как водянистые щупальца.

Я узнаю это чувство.

Это заставляет меня почувствовать, что меня тошнит от стейка, сожранного всего несколько часов назад. Я так стараюсь. Я так стараюсь слиться с толпой, привести себя в норму, стать как все остальные… как он… как и все они.

Я чувствую необходимость походить на него.

Он любит стейк, значит, и я, должно быть, тоже люблю стейк.

Он может говорить и смеяться, как все остальные, значит, и я могу делать то же самое.

Он может быть любимым…

Я смаргиваю слёзы.

У меня голова идёт кругом, когда я смотрю на них, знакомых, но не знакомых, моих, но не моих.

Я вижу знакомые фотографии, знакомых людей, но всё это неправильное, ничего из этого не моё. Я смотрю на того, кто смотрел на меня дольше всех, кто смотрел на меня с любовью… и, боги, это больно. Это чертовски больно. Я борюсь с растущим во мне голодом, с несправедливостью этого, с разочарованием из-за того, что мне во всём отказывали, отдавали ему, всегда для него, всегда мне в убыток.

Я похожу на паразита, жаждущего жизни, которая никогда не могла стать моей.

Я жажду жизни, на которую, как мне казалось, у меня есть право.

Притворяюсь. Симулирую.

Краду.

Я краду то, что не было дано мне свободно.

Моё собственное тело кажется таким далёким, таким чужим, таким испорченным. Моя потерянная душа жаждет другого пропитания; мне осталось только выяснить, что это такое.

Но я знаю, что это такое. Я уже давно знаю.

Я знаю, но это знание мне не помогает.

Он уже забрал половину моей души.

Он украл у меня и это.

Я смотрю на зелёный металл на двери здания и задыхаюсь от ослепляющей ярости, которая поднимается во мне, обжигая грудь. Я благословляю искусность этих пальцев, таких сильных, длинных, чужих, ловких и, да, красивых. Они прекрасны. Всё в нём прекрасно, как снаружи, так и внутри.

Красивое, сложное… смертоносное.

Прямо сейчас я благословляю эту структуру, знания, то, как я могу управлять каждой её частью, словно кукловод, дёргающий за ниточки, заставляя их танцевать так, как я хочу, заставляя их петь, трахаться, есть стейк и смеяться так, как я хочу.

Это тот голод, который сейчас имеет значение.

Это единственный голод, который я могу по-настоящему утолить.

Единственный, который я когда-либо смогу победить.