Книга Черный к свету, страница 4 – Дж. С. Андрижески

Ему в особенности очень понравилась идея показать её этой толпе.

Они никогда раньше не видели её; он ждал удобного момента, чтобы представить её подходящей выборке своих коллег. Он знал, что она вызовет безумную ревность, даже ярость у некоторых из его соперников. Но знал ли кто-нибудь из них, кто она такая? Догадаются ли они, что у неё настоящие глаза, а не контактные линзы или косметическая операция?

Поймут ли они, что это значит? Насколько редкой и ценной она была?

Сколько она, вероятно, стоила?

Ему было интересно узнать.

Он любил рисковать, выставляя её напоказ, открыто, нагло.

Ему нравилась мысль о том, что некоторые из них могут узнать и возненавидеть его ещё больше.

То, что происходило в лаборатории внизу, было гораздо важнее в более широком плане. Это важно не только для него самого; это важно для всего мира. Но мысль о том, чтобы выставить свою маленькую безделушку напоказ, доставляла ему гораздо больше удовольствия.

Он хмыкнул и снова сосредоточился на лаборатории.

Было бы неплохо, если бы у него имелась команда хотя бы с половиной тех мозгов, которые ему нужны.

А так он не мог позволить себе даже на секунду оторвать взгляд от своих грёбаных сотрудников. Он давно понял, что не может положиться ни на кого, кроме самого себя. Даже лучшие учёные, которых он мог найти, были слишком склонны к риску, слишком привязаны к своим примитивным системам убеждений. Они были слишком ограничены устаревшими идеологиями и узкими представлениями о возможном.

Дальновидные люди всегда несли на своих плечах бремя трусов, которые их окружали.

На стороне Люциана не было ни правительства, ни отраслевых регуляторов, ни даже большей части Уолл-стрит. Он был мятежником в своей области, что его устраивало, но это означало высокий риск при высоком вознаграждении. Отсюда и секретная лаборатория. Отсюда и многочисленные подкупы таможенных чиновников. Отсюда и изоляция учёных меж собой, чтобы держать их подальше друг от друга, чтобы они не знали слишком много об общем проекте. Отсюда и его теневые инвесторы, не говоря уже об его людях в правительстве, в регулирующих органах, искусственно перекачивающие его активы на Уолл-стрит и на мировые рынки, предварительно продающие их конкурирующим правительствам… и так далее.

Весь смысл богатства заключался в том, чтобы наплевать на это нахер.

Это также означало, что не нужно быть обременённым устаревшими представлениями о морали и этике.

Мелкие умы всегда стремились сдерживать гениальность.

Именно поэтому они оставались мелкими.

С другой стороны, у каждого была своя цена. В эти дни у Люциана имелось мало реальных препятствий, и их не будет вообще, как только его проект увенчается успехом.

В его ухе мягко завибрировал звуковой сигнал.

Люциан мысленно включил интерфейс дополненной реальности.

Пейзаж вокруг него менялся — как-то странно, неуловимо, но с заметными причудами. Он взглянул на тёмно-чёрного дракона с шипастым хвостом, который прильнул к окну справа от него, затем просмотрел слова на появившемся перед ним виртуальном текстовом экране.

«Проверьте новости, — говорилось в сообщении. — Акции выросли на десять пунктов благодаря последней кампании в социальных сетях. Инвесторы довольны».

В конце появился смайлик с изображением улыбающегося дьявола.