Книга Униженная невеста дракона или Хозяйка зимнего поместья, страница 100 – Полина Никитина

Пытаюсь вернуться мыслями в недавно увиденный сон. Эридан, снег, дракон... Образы мелькают перед внутренним взором, яркие, но неуловимые. Вот только чем больше я пытаюсь ухватиться за них, тем быстрее они расплываются, ускользают, как вода сквозь пальцы.

Воспоминания подёргиваются туманом, и как бы я ни старалась, не могу уловить образы, которые ещё несколько минут назад стояли перед глазами.

Дракоша, только что отчаянно пытавшийся поймать свой хвост, вдруг останавливается. Крошечное тельце напрягается, вытянувшись в струнку, а голова поворачивается к двери. Замираю вместе с ним, вслушиваясь в тишину.

А мгновение спустя слышу за дверью неторопливые, размеренные шаги. Наскоро опускаю рукав и спешу вернуться на матрас. Скрип ключа, проворачивающегося в замочной скважине, отдаётся в ушах, и я невольно вздрагиваю.

“Следи за эмоциями, - настраиваю себя. - Как бы ни было противно - подыграй. Ты теперь не беспомощна, у тебя есть козырь. Козырной туз, я бы сказала!”

Дверь распахивается, и неяркий свет из коридора наотмашь бьёт по глазам, заставляя меня зажмуриться и отвернуться. Прикрываю веки ладонью и морщусь: он хоть и не яркий, но всё равно довольно неприятно.

– С добрым утром, дорогая! – нарочито бодрым голосом здоровается Альфред. Слышу, как он делает несколько шагов в мою сторону и что-то ставит на пол.

Кое-как привыкнув к свету, опускаю руку и вижу поднос. Чашка с чаем, от которой поднимается слабый пар, и бутерброд. Кривоватый, наспех сооружённый, с неровно нарезанным сыром и небрежно положенным, слегка увядшим по краям листиком салата.

Желудок призывно урчит, требуя немедленно приступить к нехитрой трапезе.

– Сам готовил, - с гордостью тычет в грудь пальцем рыжий мерзавец. – Ты ешь давай, не бойся, он не отравлен.

Презрительно фыркаю, демонстративно отодвигая поднос, но Альфред, сев на корточки, упрямо пихает его обратно.

– Серьёзно, Анна. Ешь и не выделывайся.

Поджимаю губы, но прислушиваюсь к ощущениям внутри себя: “Это можно есть?” – мысленно спрашиваю я дракона. В ответ чувствую, как метка отзывается мягкими волнами тепла.

“Да.”

Ладно, Альфред прав. Силы мне понадобятся. Беру двумя пальцами бутерброд, маскируя свои действия под вынужденную покорность. Кусаю, ощущая сухой хлеб, водянистый салат и безвкусный сыр.

Хоть бы маслом его намазал!

И тут же кулинарный изыск с кашлем вырывается обратно, когда Альфред склоняется ко мне и произносит с плохо скрытым торжеством:

– С превеликой радостью сообщаю, что час назад мы получили весть о кончине Эридана Вэйна. – Голубые глаза сияют, а на губах играет самодовольная улыбка. – Королевский коронер и главный дознаватель Алдервилля подтвердили кончину лорда. Ты теперь вдова, моя дорогая, но не надолго. Собирайся, мы едем в храм.

Я не успеваю доесть ужасный бутерброд. О том, чтобы переодеться или хотя бы умыться - вообще нет речи. Спустя десять минут после визита рыжего гада на чердак, Вольф и Альфред выводят меня под руки из особняка, опасаясь, что я сбегу.

Что ж, они правы – сбежала бы. Но мне следует беречь силы, шанс ещё представится.

Изогнув бровь, задираю нос, демонстрируя презрительную покорность. Я не упираюсь, не пинаюсь и не закатываю истерику, но всем своим видом показываю, насколько мне противны их прикосновения.