Книга Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь, страница 118 – Салма Кальк

Она бросила на меня острый взгляд… и сощурилась.

- Что вы знаете?

- Ничего. Мне просто говорили, сначала – что не стало матери, а потом и об отце, - об этом говорила Тереза. – И я разве что молилась за их души. А после того, как я чуть не умерла, воспоминания и вовсе смазались. Моя подруга Тереза рассказывала мне, как всё это было, сама я уже почти и не помню.

Галка ещё раз бросила на меня острый взгляд… и кажется, решилась. Она пододвинула к лавке трёхногий табурет и села рядом.

- Вы в самом деле желаете знать, госпожа Викторьенн?

- Да, госпожа Галка, желаю. Мне почему-то кажется, что от этих сведений для меня многое зависит.

- Ну хорошо. Если кто и должен всё это знать, так это вы.

Начало уже впечатляло, если честно. Что же дальше будет?

- Что именно знать? – спрашиваю.

- Госпожа Аделин де Сен-Мишель не была вашей матерью, - и смотрит на меня, глаз не сводит.

- Как так? И кто тогда моя мать? – не переиграть бы, да?

Но мне и вправду нужно знать.

- Кто родил вас – тут я не скажу, ибо сама не знаю. Но господин Антуан вызвал госпожу Аделин в столицу, где служил сам, а месяцев через восемь они вернулись с ребёнком, то есть – с вами. И госпожа Аделин не была в тягости, когда отправлялась в столицу, это-то старая Марта, здешняя целительница до меня, могла с полвзгляда отличить.

- Но может быть, они успели в столице? – предполагаю.

- Тогда вернулись бы с младенцем, а не с ребёнком лет так двух, - качает головой Галка.

- Так, а что записано в здешней церковной книге? – мне прямо интересно.

- Ничего, ибо крестили вас в столице. Там и записали.

Вообще да, бумага о рождении и крещении Викторьенн была, и там записана дата, я не слишком внимательно на ту дату посмотрела, нужно сделать это ещё раз.

- Но ведь вас здесь тогда ещё не было, да? – спрашиваю.

- Нет, господин Антуан поселил меня здесь четыре года спустя, вскоре после того, как вас отправили в монастырь.

- И… как они жили без меня?

- Да плохо они жили, - отмахивается целительница. – Госпожа Аделин скандалила каждый божий день, требовала уважения и любви, и говорила, что она сделала всё, что обещала господину Антуану, а он как не любил её, так и не любит до сих пор. Просила у меня зелий, чтобы приворожить его, но зачем мне, чтобы она привораживала господина Антуана? Пускай живёт в ясном рассудке. Но мне кажется, она где-то добыла что-то подобное, и напоила его, беднягу. Он появился на моём пороге поутру, попросил противоядие. Был уверен, что это я помогла госпоже Аделин, но увидел, что я ни при чем. Противоядие-то я нашла, но госпожа Аделин оказалась в тягости. Ох, как же это было-то – она гордая, что птица какая, ходила и нос свой задирала, а он – чернее тучи. И кто знает, что было бы дальше, но только не суждено было госпоже Аделин выносить то дитя – выкинула она, а меня здесь не случилось – поехала проведать сына, вернулась через три дня, а она уже кровью изошла. Господин маркиз по просьбе господина Антуана привёл ей целителя, но она его к себе и близко не подпустила, коснуться себя не дала, сказала – не доверяет ни маркизу, исчадьем ада его обозвала, глупая, ни тому целителю, которого он привёл. Так и её саму не спасли, а могли бы.

- А что мой отец? Что случилось с ним? – спрашиваю, и чует моё сердце, что и тут тоже дело нечисто.