Книга Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь, страница 55 – Салма Кальк

- Я ставлю нам с вами защиту от чужого излишнего любопытства, - улыбается он. – Выдыхайте.

И не поверите, но я и вправду выдохнула. Потому что уже изрядно напряглась – и за время этого приёма, и вообще за весь сегодняшний день. Поверила, что здесь спокойно и безопасно. И непроизвольно улыбнулась.

- Спасибо вам, - киваю. – Кажется, мне нужна эта передышка.

- Всё для вас, - он тоже улыбается. – Было приятно… увести вас прямо из-под любопытных носов.

А я внезапно почувствовала себя едва ли не снова школьницей, которая на переменке сбежала на улицу, и теперь стоит там за углом с мальчишками из класса. Мальчишки курят, или не курят, но говорят так, как никогда не станут говорить в классе, и можно посмеяться, немного посквернословить и помечтать о том, что будет, если…

Поднимаю голову, встречаюсь с ним взглядом… и мы хохочем, как те самые мальчишки.

- А если любопытные носы соберутся там, снаружи?

- Так сначала им нужно узнать, что мы с вами здесь, верно? Думаю, никто этого не понял.

- А де Люс?

- Де Люс тоже, - отмахивается он. – Я же не слежу, куда он там шмыгает тенями. С чего бы ему следить за мной? Кстати, это ведь не первое ваше путешествие сквозь теневую сторону мира?

- Как раз первое. Я думала, испугаюсь. Но нет. Я же молодец?

Он внимательно смотрит на меня.

- Вы несомненно молодец. Но как вам это удалось? Не испугаться?

- Сама не знаю. Наверное – это было быстро?

- Уверяю вас, обычному человеку и быстрое подобное перемещение окажется неприятным.

Я задумываюсь.

- Правда, всё совершилось так быстро, что я не успела что-то там понять. Я подумала, вы просто проводите меня из зала наружу, и не ожидала такого… перемещения. А потом мы уже здесь, и что же теперь, бояться задним числом? – смеюсь, снова смотрю на него.

Мы с ним близко, по здешним нормам – непозволительно близко. По моим – как в автобусе или метро, и даже не в час пик. Поэтому… смотрю, позволяю себе рассмотреть его. Вышивку, узоры кружева, и замечаю, что его бледность – не от пудры, как у многих, а своя собственная, и глаза выглядят яркими не потому, что их подвели – да-да, некоторые здешние мужчины вполне так пудрятся и подводят глаза. Его глаза изумительно серые, и сейчас они тоже искрятся улыбкой, и я не вижу в нём никакого двойного дна.

- О нет, бояться задним числом совершенно бессмысленно, я так думаю, - он тоже не сводит с меня глаз. – И ваше бесстрашие восхищает, госпожа де ла Шуэтт.

- Ничего особенного, - качаю головой.

Интересно, это парик или свои волосы? Никак не могу понять, а столь откровенно пялиться кажется мне неправильным.

- О нет, - он не соглашается. – Впрочем, вы ведь универсал, вы не поймёте, конечно же. Что ж, я просто приму этот факт, как подарок судьбы. Но скажите, могу ли я что-нибудь сделать для вас?

- Вы уже, - киваю. – Эта передышка… бесценна.

- Понимаю, но готов быть вам полезным и в серьёзных вопросах тоже.

Я решаюсь после совсем недолгих колебаний.

- Скажите, это правда, что вам удавалось найти виновных в запутанных убийствах?

Он смотрит изумлённо. Конечно, с дамами, надо полагать, об убийствах не говорят.

- Да, но отчего вы спрашиваете?

- Оттого, что де Ренель уже несколько месяцев не может найти, кто убил моего супруга и покушался на меня.

- Покушались на вас? – хмурится он.

- Да, - вообще-то это все знают.