Книга Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь, страница 78 – Салма Кальк

И как же мы договоримся сейчас?

- Вы позволите мне начать? – тихо спросил он перед тем, как поставить меня на место в голове зала.

- Конечно, - я вежливо наклонила голову.

И вот я слышу вступление – немного не такое, как привыкла дома, но очень, очень похожее. И он выходит, кланяется мне, и начинает представление, иначе не скажешь – и все шаги его необыкновенно легки, а жесты – точны. Прошёлся передо мной и даже пару раз подпрыгнул и чуть повертелся – ну точно, показал себя со всех сторон. И лёгким поклоном передал мне ход.

Я кланяюсь – и иду к нему. Без вывертов, пока – просто шаг, шаг, шаг, шаг. Темп пока ещё медленный, но наверное, убыстрится, и мы не договорились, сколько фраз, фигур, проходов или вариаций темы нам сыграют. Или он договорился, а я не спросила. Ну и ладно, пропадать – так с музыкой, пропадать – так весело!

Но пока я вовсе и не пропадаю, я помню вариации и тело словно само укладывает их в музыку, и я порхаю вокруг него – шаг, поза, потянуть красиво носочек, потом в другую сторону, поймать его взгляд, повернуться – пока не в прыжке и медленно, улыбка зрителям – смотрят, ещё как смотрят. И передать ход.

Он делает шаг ко мне… хорош, безусловно хорош. Музыка убыстрилась, я поймала его улыбку – лёгкую, искрящуюся, заводную. О да, ноги его сильны, руки его точны, каблуки фиксируют сильную долю, каждый жест на своём месте, с каждым прыжком он словно чуть зависает в воздухе, и множество точных мелких движений стопой – всё это он может и умеет, очевидно, учился ничуть не меньше, чем магии. Подлетает ко мне – и замирает в двух шагах.

А я… иду к нему, но в последнее мгновение отлетаю в сторону, лечу, и остро жалею, что нет в руках кастаньет, не подчеркнёшь акценты. Кастаньет нет, а пальцы есть, и можно немного магически усилить звук, будет почти то же самое, не сухой «щёлк-щёлк», но что-то иное, моё собственное.

А потом он оказывается возле меня, три-два-один… и мы идём вместе, и кто ж знает, как, но – идеально синхронно. Как будто я понимаю, куда он сейчас шагнёт, будет это один шаг, два или три, или прыжок в сторону, или прыжок с поворотом, или пауза с позировкой, или… прыжок, поворот, точка. Поклон.

Уйти на своих ногах – говорили мне все преподаватели. Я восстанавливаю дыхание, улыбаюсь радостно, мы смеёмся оба, поворачиваемся к залу и кланяемся ещё раз – зрителям. Он подаёт мне руку и мы убегаем… куда-то, за спины.

Тем временем объявляют очередной контрданс, и это правильно – все, кто сейчас на нас любовался, тоже хотят потанцевать. Подлетает Тереза, подходит госпожа графиня и кто-то ещё, разные знакомцы, и все они восхищаются, и это чертовски приятно.

- Викторьенн, у тебя никогда не выходило так хорошо, - шепчет Тереза. – Помнишь, как в пансионе нас ругали за то, что мы выполняли шаги недостаточно точно? Сегодня даже наша мадам не нашла бы, к чему придраться! Ты молодец!

- Спасибо, - я тихонько пожимаю ей руку и улыбаюсь.

А дальше… наши собеседники разбегаются, этот контрданс любят все или почти все, и вот на банкетках вдоль стен остались только не танцующие или не нашедшие себе пары, и мы можем отойти и… что? Поговорить? Не только поговорить?

- Спасибо, господин виконт. Это было… незабываемо, и я сохраню впечатления от нашего танца надолго.

- Так и я благодарен вам, госпожа де ла Шуэтт, - он снова завладел моей рукой.