Книга Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь, страница 92 – Салма Кальк

- Мари, что говорят обо мне? – спросила я, уже забравшись в постель.

Лилу принесла кувшин воды – на всякий случай, сказала, что она тут за стенкой, и мигом появится, стоит только стукнуть в стенку. Или позвонить в колокольчик – вот он, сбоку от кровати. Я попробовала – и услышала звон за стеной, вправду, шнур был выведен туда. Мари осталась – сказала, что не оставит меня в этом месте одну.

- Говорят, что вы выросли очень красивой и изысканной дамой. И что магия ваша – наследство вашего батюшки, он с небес смотрит и радуется. И что вы сейчас тут порядок-то наведёте. Деда вашего вспомнили – говорят, тоже был суровый да строгий, и маг хороший.

О, дед-маг, суровый и строгий, отлично, просто отлично. Есть некоторое объяснение всему происходящему. Пусть думают, что это его наследие.

Наутро после быстрого завтрака мы отправились осматривать мои владения. Снова был заложен экипаж – для нас с господином Фабианом. Я снова пожалела о неумении ездить верхом, но может быть, нужно не сожалеть, а брать и делать?

На грозный вопрос, есть ли подходящий смирный конь и дамское седло – уж наверное, Викторьенн сидела в дамском седле – сказали, что никак нет, потому что покойная хозяйка сидеть в седле не любила, предпочитала экипаж. Однако, под суровым взглядом сержанта нашёлся и конь, и некое седло, и усадили меня в него по-мужски, и вопиющее безобразие прикрыли широкой юбкой, под которую надели какие-то найденные здесь же штаны. Вот и славно. Правда, сержант предупредил, что я быстро устану с непривычки, но можно ведь не ездить целый день, а вернуться к обеду, например?

В итоге мы вернулись уже в сумерках, и как предсказывал сержант, я устала совершенно нечеловечески. У меня болели мышцы ног, устала спина, но – я получила невероятное количество впечатлений. Рыжеватый конь по кличке Сурок был немолод, вперёд не рвался, но – с его спины я видела намного больше, чем из окна экипажа.

На полях смотреть было особо нечего, а вот в двух небольших деревнях, которые мы посетили, оказалось любопытно. Домики разные – и приличные, и ветхие, и некие промежуточные степени тоже были. На нас таращились – что это такое явилось, а когда слышали о хозяйке, дочери господина Сен-Мишеля и всё такое, то сразу же общая тональность менялась. Очевидно, отец Викторьенн оставил по себе хорошую память – потому что выходили, кланялись, приглашали заходить и предлагали есть-пить, и не сразу, но начинали разговаривать.

О том, что засуха и впрямь подкосила хозяйство и в уходящем году, и в прошлом. О том, что господин Мелен скорее глуп, чем злобен. О том, что налоги растут, и жить всё тяжелее. Мне даже почти не приходилось подталкивать их ментально, сами рассказывали.

В целом всё виделось не так уж и запущенным, ничего особенного. Я уже сообразила, что свой доход этого года оставлю здесь – чтобы купить хорошие семена на посев весной, а ещё тягловых коней и инструменты, и что ещё понадобится. Корм овцам и коровам, чтобы дожили до весны. Но – понадобится хороший управляющий. Ладно, обсудим это с господином Фабианом.

Неосмотренными оставались ещё две деревеньки, до них не доехали. Наверное, туда поедет уже сам господин Фабиан, а я займусь делами дома. Переговорю с людьми, которые там служат, разберусь, что они делают, и есть ли кто-нибудь, на кого можно будет спокойно всё это оставить.