Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 140 – Салма Кальк

Вдоль двух стен из трёх имелись полки, на некоторых стояли горшки и крынки. Увы, пустые. Но если что — можно прицельно швыряться в возможных нападающих. Будет больно и громко. В четвёртой — дверь, запертая на засов.

И какого чёрта я не сладила с этим вот, они ведь не маги? Или у них были какие-то артефакты? У того, который не подчинился — точно были. Иначе как бы он смог сопротивляться ментальному воздействию? У меня вроде неплохо получается, граф в последнее время чаще хвалит, чем ругает.

Лавок тут не было, только полки и солома на полу. Я оглядела платье, уже пыльное и местами в ошмётьях той соломы, и села прямо на пол. В ногах правды нет, а когда ещё спасут-то? Что спасут, я даже не сомневалась.

Продолжаем размышления. Вокруг тихо, никаких звуков драки, боя или чего-то такого нет и в помине. Где все?

Что с моим Шарло? Тоже попался? В то, что он вдруг снюхался с кем-то местным и решил меня предать, я не поверила с ходу, потому что он хоть и беспризорник магический обыкновенный, но — городской беспризорник, это в Массилии у него знакомцы и приятели, а здесь откуда им взяться?

В этот момент я ощутила магический зов. Кажется, меня-таки потеряли. А зеркала-то и нет! И что делать?

Я осмотрелась, в темнице моей стало именно что темно, и для простого действия пришлось зажечь магических шаров. Блестящих серебряных пуговиц нет, платье на шнуровке. Пряжки ремня тоже — потому что ремень отсутствует. Посмотреться в жемчужную серёжку? Да ладно.

Осмотр горшков показал отсутствие глазури, или как там это называется. Хотя… побольше шаров, потереть юбкой бок вот этой крынки, и… но нет, видимо, чего-то не хватает. Я всё же попыталась начертить на боку крынки ответные чары, я отчётливо ощущала, что ко мне пытаются прорваться, но… чего-то недоставало. Я не видела и не слышала, и меня не видели и не слышали тоже. Как будто вы пытаетесь дозвониться по мобильной связи, но связь хреновая.

Так, Вика, на будущее — всегда иметь с собой какую-нибудь штуку с отражающей поверхностью, хоть бы и совсем небольшую. Оказывается, такое пригождается.

Звать перестали — я ощутила это. И понадеялась, что с той стороны точно так же ощутили меня — что я есть, но не могу нормально отозваться. Ладно, там не дураки, придумают что-нибудь.

Это я себя так успокаивала, а на самом-то деле хотелось бежать, орать, стучать в дверь или хотя бы бить эти самые горшки. Просто чтобы что-то делать, а не сидеть почём зря.

Засов зашевелился. И кто там? Наши или нет?

— Выходи, — сказали мне в приоткрытую щель.

— И кто это у нас там? — спросила я.

Что-то мне подсказывало, что наши бы не прятались, а раскрыли дверь широко. И были бы вежливы.

— Кто надо, тот и есть. Выходи и расскажешь, как убила Ужа!

— Никого я не убивала. И рассказывать буду только его высочеству.

— Поговори тут у меня!

Дверь распахнулась, на пороге возник мужик знакомого уже вида — серо-коричневого, всклокоченного. Знаем мы вас.

Я протянула руку в направлении полки, горшок взмыл оттуда и обрушился разбойнику на голову. Я наставила палец на второй.

— Эй, ты, не смей! Нас сюда потом ни в жизнь не пустят! — шапка спасла и смягчила удар, но всё же.

— И не нужно вас никуда пускать, — строго сказала я и пошевелила пальцем.

Горшок взмыл и тоже обрушился на голову, после чего разбойник исчез, и засов снова задвинули. Так-то.