Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 67 – Салма Кальк

— Как ты хорошо сказала! — Тереза хлопает в ладоши. — Вот. Я всегда говорила, что ты умная, и справишься!

— И кому вы говорили, госпожа Тереза? — поинтересовался господин Фабиан.

— Да всем, — всплеснула руками та. — И матушке настоятельнице в монастыре святой Урсулы, и после Гаспару, и Эдмонде, да только кто бы меня слушал.

— Значит, госпожа Тереза, вы были правы, а все прочие заблуждались, — улыбнулся ей Палан, и наша Тереза как улыбнётся в ответ, я и не думала, что она так умеет!

Вот прямо ярко и ясно. Ей нравится господин Палан? Или это… просто от скуки? И Тереза засиделась дома? Книг она не читает, да их, кажется, здесь и нет. Пока я бегаю по дому, беседую с прислугой и учусь с графом магии, она вышивает в гостиной. Иногда выходит наружу — прогуляться, зовёт и меня, но мне обычно некогда. Ничего, нужно находить время на выходы наружу. И как бы не на какую-то светскую жизнь.

— Когда следующее заседание? — взглянула я на господина Палана, ещё не отдышавшегося после той улыбки.

— Через две недели.

— Ещё прорва времени, — говорю, чтобы подбодрить коллег. — Придумаем что-нибудь. Благодарю вас, господин Палан, ваши сведения и ваша помощь очень важны для меня. И я сейчас позову кого-нибудь, пускай несут нам фрукты и сладости.

Я открыла все двери и позвонила в колокольчик. Он звонил на редкость громко и звонко, и его обычно слышали. Услышали и тут — не сразу, но прибежали, принялись менять тарелки и подали здешний кофе с выпечкой.

Граф появился разом с рассыпчатым миндальным печеньем.

— Добрый день, господин граф. Арро? — я очень рада его видеть, потому что без него всё было бы в сто раз сложнее.

— Да, буду рад, благодарю вас, Викторьенн, — улыбается он в ответ.

И вместе с арро для графа мне приносят письмо. Приносит сама Сандрин, на серебряном подносике.

— Вот, госпожа Викторьенн, извольте видеть — из дома самого королевского наместника доставили.

Тереза оживляется, я недоумеваю — я ж его в глаза не видела ещё, того наместника. Но он, конечно, мог видеть и знать Викторьенн, да так и было, наверное. И что там?

Вместе с письмом мне подали и нож, я вскрываю конверт и читаю, сначала просто, а потом и громко:

— Дорогая госпожа де ла Шуэтт, мы с супругой будем весьма рады видеть вас на нашем празднике, если вы сочтёте для себя возможным прибыть к нам третьего дня. Анастас де Сегюр.

Однако!

Вся моя команда смотрит на меня — что я скажу, прочитав письмо. Господин Фабиан переглядывается с господином Паланом, граф улыбается, Тереза сияет. Ну вот, не нужно никакое приглашение, всё сложилось само. Это наш шанс, и нужно его хватать, верно?

— Так, друзья, — я смотрю на них на всех. — Я сейчас говорю, а вы поправите меня, если я скажу что-то не так, хорошо?

Кивают, улыбаются.

— Говорите, Викторьенн, — граф выражает одобрение словами, не только улыбкой.

— Говорю. Я верно помню, что знакомство моё с господином наместником если и было, то весьма поверхностное?

— Верно, — говорит Тереза. — Он в прошлом году приходил в этот дом на торжественный обед. И время от времени — к Гаспару, но тогда они запирались в кабинете, иногда ещё с господином Фабианом, — лёгкий поклон в его сторону.

— И что же, он решил своими глазами посмотреть на ту особу, которую убивают-убивают, но никак не добьют? — смеюсь.