Книга Виктория – значит Победа. Серебряной горы хозяйка, страница 72 – Салма Кальк

— Вот, тогда пускай господин Валеран. И теперь никто не помешает тебе читать любимые стихи, — смеялась Тереза.

— А ты?

— А что я? Я люблю стихи, только когда мне их читают мужчины. Или ты, у тебя всегда здорово выходит!

Божечки, ещё и стихи. Ладно, посмотрим.

— Да что-то не до стихов пока, веришь?

— Да что тут верить, я вижу. Ты стала как Гаспар. Я бы сказала, что в тебя вселился его дух, но ты осталась собой, я вижу это точно. И я уже предвкушаю, как завтра все мужчины упадут к твоим ногам, стоит только тебе появиться в зале господина наместника!

— Да какие мне мужчины, — отмахнулась я. — Мне нужны знакомства в этом прекрасном городе. И люди, которые помогут… может быть.

— За тобой будут ухаживать, вот увидишь. А там может быть, и меня кто-нибудь заметит.

— Заметит, заметит, не переживай, — рассмеялась и я. — Вот увидишь.

Как по мне, позитивная хохотушка Тереза отлично подходила для ухаживаний, насколько я всё это себе представляла. Но — как выйдет, да? Придём завтра и всё увидим.

И вот я стою в той самой гардеробной, Мари и Жанна нарядили меня, и ещё накрасили. Они хотели сотворить на лице что-то невероятное, с какими-то сомнительными белилами, румянами и ещё какой-то косметикой неизвестного состава, но я позволила только положить чуток румян на скулы, накрасить ресницы и немного подвести глаза, и то не стрелкой, а — растушевать.

— Господин Гаспар никогда не позволял вам притирания из магической лавки, но теперь-то вы сами себе хозяйка, и купите всё, что надо, правда же? — спрашивала Мари.

О, ещё есть какая-то магическая лавка. Надо сходить. Мне и в домашней реальности не нравился весь этот дурацкий старинный макияж, только на сцену и годился, чтобы с последнего ряда в зале румянец было видно. Теперь же и вовсе. Что от лица останется, если на него намазать вот это всё? Поэтому я прямо сожалела, что только сейчас узнала о магической лавке. Но когда я осмотрела себя в настенное зеркало, то совершенно успокоилась — чёрное платье удалось затянуть по фигуре, грудь прикрыли кружевами — всё не напоказ, а только частично, в декольте разложили жемчуг, в ушах поблескивали капельки, а нитку, которая была одинарная и длинная, я просто накрутила на запястье. В причёске разместили несколько жемчужных шпилек. Локон завили и пустили по шее. Всё, как надо.

— Какие духи, госпожа Викторьенн? Жасмин, вербена, роза? — спросила Жанна.

— Жасмин, — кивнула я.

Уж конечно, никаких распылителей, чтобы входить в облако, Жанна просто обмакнула палец в хрустальный флакон и прикоснулась к моей шее, за ушами и остатки растёрла по обоим запястьям. Дома я бы сделала как-то так же.

Я ещё сделала несколько шагов по гардеробной в мягких кожаных туфельках, совершенно белых, как и чулки. Очень удобно, между прочим. Так, па-де-бурре, па-де-бурре, взять руками оппозицию, ногу на носок, поза… О да, Викторьенн всё это знает, и отлично. Не факт, что доведётся танцевать, но… поглядим.

Мне выдали шёлковую сумочку в тон платью, и положили туда платочек и веер, и что-то ещё. Вот и славно, можно отправляться.

Тереза уже ждала меня внизу. Она надела бледно-розовое платье с множеством рюшей и украшений из лент, и выглядела отлично, о чём я ей и сказала.

— Отправляемся?

— Отправляемся, — она со смехом обняла меня, взяла за руку и потащила к экипажу, и наши камеристки еле успевали за нами.