Книга Я сделаю это для тебя, страница 41 – Салма Кальк

— Нет, Асканио, не понимаю. Вижу только, что ушли мы зимой, а вернулись… летом, да?

— Не просто летом, Анри. Зима закончилась, лето пришло и ушло, и ещё одна зима. И теперь у нас новое лето. Полтора года, клянусь Великим Солнцем! Какая тьма вас поглотила и не отдавала так долго?

Мы переглянулись, изумлённые.

Какие такие полтора года?

Что тут случилось, пока нас не было?

— И… что тут было? — медленно спросил Анри.

— Доложусь, — отмахнулся Жак, — но это всё мелочи.

И так он это сказал, что…

— Что же не мелочи? — тут же отреагировал Анри.

— Дома у нас неладно, — сказал он со вздохом. — С родичами твоими… и вообще.

И в этом «вообще» мне почудилось нечто зловещее. Но в тот момент я ещё не представляла себе, насколько оно зловещее, и просто порадовалась тому, что мы вернулись.

Там прорвались? И тут прорвёмся.

Анри вложил мне в руку кристалл портала, показал, как держать и как влить в него немного силы.

— Думай о своём доме. Найди внутри себя ощущение этого дома. Картинка может измениться, всё же время прошло. А ощущение останется, и приведёт тебя туда, куда нужно.

Я внутри себя немного усомнилась, потому что очень уж непривычный подход. Но если уважаемые люди говорят, что всё в порядке, и этот способ работает — в конце концов, он ничуть не хуже, чем путешествие некромантскими путями, и даже безопаснее. Значит, должно получиться. Даже у такого неумелого мага, как я.

Неумелый маг сжал кристалл в пальцах, выдавил капельку силы и подумал о своём доме. О кухне, почему-то о кухне. Как печка топится, каша варится, коты у ног шныряют и попрошайничают, Дарёна стучит ножом по доске, Настёна смеётся, Марьюшка ворчит, Меланья улыбается.

И… у меня что-то получилось. Овал с колеблющимися краями появился.

— Ну… я пошла, да? — и так неуверенно это прозвучало, что Анри усмехнулся в усы.

— Провожу, — сказал он, и добавил для Жака и Асканио: — И вернусь. И всё выслушаю.

Я тоже хотела слушать новости, но мы же потом ими обменяемся, да?

Мы взялись за руки и шагнули в овал, и он схлопнулся за нашими спинами. И вышли на моей кухне, на самой настоящей моей кухне.

Печка топится, каша варится — угадала что ли? Никого нет, но с грохотом ко мне под ноги откуда-то выкатывается Вася — с громким мявом, опрокидывая по пути табуретку. И бежит по коридору Муся, тоже с мявом, а за ней… что? Пятеро чёрных котят? Ой! У меня теперь целых семь кошек, да?

А за котами — Меланья.

— Госпожа Женевьева вернулась! — громко кричит она куда-то вглубь дома. — С господином генералом! Северин, беги сюда скорее! Поклонишься, да Марье Яковлевне дашь знать, вот она обрадуется-то! Она ж сколько печалилась-то, думала — уже вас и не увидит в этой жизни!

Мелания поклонилась в пояс, уважительно, но я шагнула и обняла. Вот ещё, чиниться. Не здесь, не с этими людьми. Худенькая девочка-сиротка вытянулась, округлилась и превратилась в очень красивую девушку, просто загляденье.

Снаружи уже кому-то кричали — барыня вернулась, скажи там, живая и здоровая. Северин вошёл лёгкой походкой — высок, ещё выше, чем был, строен, по-прежнему бледен и красив. Его я тоже обняла, хоть он и смутился, и поклонился Анри, и встал по струнке.

— Господин генерал, дом госпожи маркизы в полном порядке!

— Молодец, хвалю, — кивнул генерал. — Расскажешь позже.