Книга Я сделаю это для тебя, страница 46 – Салма Кальк

Значит — питаемся тем, что есть. А я глазом моргнуть не успела, как по здешнему обычаю начали приходить гости — с пирогами, и блинами, и сушёными грибами, как говорится.

Пришла Дарёна, степенно поклонилась, хотела убежать на кухню, но я подозвала, усадила рядом и велела рассказывать — что и как. Но она особо ничего не рассказала — обвенчались, сынок вот народился, сейчас Настёна за ним приглядывает, Егорушка в отъезде, с братцем своим, а они с Настёной на хозяйстве. Справляются понемногу, слава господу.

Софья Вольдемаровна, Пелагеина невестка, тоже пришла и начала суетиться, но я и ей велела садиться и рассказывать. И у них дела шли понемногу — сынок с нянькой, девчонкой Лукерьей из Косого распадка, хозяйство помалу, жизнь идёт. Гаврила Григорьич отбыл по торговым делам, и братец его Пахом тоже. А Пелагея, мол, Порфирьевна шибко всех удивила.

— Чем же удивила? — не поняла я, потом вспомнила, что вроде она была наверху, и я ещё хотела протолкаться поздороваться, но не успела — Анри дал кристалл, и мы отправились вниз.

— Так на гору жить ушла, — сказала невестка Пелагеи, и я не поняла, чего в тех словах было больше — сожаления или радости. — Господин полковник позвал, и она пошла.

Ох ты ж. Ладно, с Пелагеей поговорим ещё обязательно. Но не прямо сегодня.

Явился отец Вольдемар с матушкой Ириной и с Федорой Феоктистовной.

— Гляди-ка, и вправду вернулась! И куда ж вы пропали с господином генералом разом? — спросил он.

— Вот так вышло, — вздохнула я.

Встала, поклонилась гостям, обнялась с Ириной и Федорой. Пригласила располагаться.

— А что же, господин генерал окажет нам честь?

— Непременно, — кивнула я. — Обещался быть. А пока будьте ласковы, расскажите — что тут без нас случилось.

У отца Вольдемара старший сын, оказывается, отправился в большой мир — в губернский город Сибирск, в духовную семинарию. А следующий по счёту не захотел, сказал — тут будет, рыбу ловить да торговать, если кто возьмёт в подручные. Взял Демьян Васильич, подсуетился, а то желающих было много, как, смеясь, сказала Федора Феоктистовна. А младшие при родителях пока, при доме да при хозяйстве.

Далее Северин привёл Алексея Кириллыча, и вот кто был рад меня видеть, даже прослезился.

— И что же, господин генерал в порядке, будет? Вот и славно. Хорошо, что я дождался, верно, Венедикт?

Венедикт ворчал — как и всегда, а из-за из спин улыбнулась мне Дуня. Я невежливо спихнула уже успевших забраться на колени котов и снова пошла обниматься.

— А где у нас Ульяна? — спросила я, потому что она обычно прибегала в первых рядах.

— Так уехали же они, — улыбнулась Дуня.

— Они? С Платоном Александровичем, что ли? — вдруг сообразила я.

— Точно, — кивнула Дуня. — Он бы и не двинулся отсюда никуда, здесь бы и жил, да вот не сложилось.

Оказалось, что зловредный Астафьев вскоре после похода отдал концы, и его невозвращение не прошло незамеченным — всё же, было у него официальное поручение, и об исполнении никто не отчитался. И прошлым летом явился ещё один чиновник — уже никакой не маг, а просто повидавший жизнь и ничего не боявшийся человек. Тоже с небольшой охраной, на одном из кораблей, что заходили в Поворотницу отстояться во время бури. Он-то и привёз известие о том, что Платон Ильин прощён государыней, и она желает его возвращения на службу и ко двору. Платон Александрович пару дней ходил чернее тучи, потом ещё на пару дней ушёл в одиночку в лес, а потом вернулся — видимо, что-то для себя решил. И пошёл свататься к Ульяне, понимая прекрасно, что просто так её с ним Демьян Васильич не отпустит. А Ульяна возьми да откажи. Мол, не была в ваших столицах никогда, и делать мне там нечего. Сказала как отрезала, и по всему было видно, что ничто её согласиться не заставит. Платон Александрович повздыхал, да и поехал. А как лёд установился — так вернулся. Богато одетый, пистолеты с драгоценной инкрустацией, вышивка золотая. Пуговицы серебряные. И к ней снова — всё, мол, моё ко мне вернулось, но без тебя жизнь не мила. Но она только плечиком дёрнула да пошла себе. И потом ещё так ходила. А уговорил он её тем, что пообещал учёбу в столичном университете на факультете магии. Мол, магический факультет единственный, куда принимают женщин, государыня особым указом самолично повелела так поступать. И когда он пообещал определить Ульяну в обучение, она и согласилась.