Книга Я сделаю это сама, страница 84 – Салма Кальк

- Ох, живы вы, госпожа Женевьев, живы. А то целительница-то вчера смотрела так сурово, говорила – если сегодня не очнётесь, то дело плохо. И Трезон ей выговаривала, что она не справляется. А вы очнулись!

- А я очнулась. На Трезон всем забить, не нужно её слушать. Что там наш дом?

- Стоит, ох, стоит. Наверное, вам отдохнуть надо? Не надо туда сегодня?

- Надо, Мари, надо. Где наша Пелагея?

- Во дворе хлопочет, парней чем-то заняла. А сынки её поутру на рыбалку отправились. Сказали – отдохнули вчера, а к свадьбе надо не только мясо, но и рыбу тоже, какая свадьба без рыбы?

Ох, точно, у них же тут ещё и свадьба. До той свадьбы нам бы съехать отсюда.

- А скоро ли свадьба?

- Говорят – после Покрова.

- Я что-то дням счёт потеряла, долго ли ещё? – когда тут у них Покров?

- Десять дней и ещё два, - откликнулась Меланья.

Ну вот тебе, Женя, то, что называется временнЫм фактором. Получи. По-хорошему, через десять дней и ещё два тебя тут быть уже не должно. И людей твоих, и твоего имущества.

- Ну и хорошо, - кивнула я. – А сейчас бы мне поесть, да пойти посмотреть – что там мне оставили.

- Да неплохо оставили, - улыбнулась Меланья. – Как стоял дом, так и стоит. Спасли вы его, вы и Евдокия Филипповна.

О, точно, ещё ж кто-то прицельно заливал пожар, видимо – она. Хорошо, когда есть маги, ведьмы и кто тут ещё у них бывает. У нас-то в таком случае могла выгореть вся деревня подчистую, если б не организовали цепочку людей с вёдрами до берега. И в наше время нет-нет, да жгут деревянные памятники архитектуры в центре города. А в такие вот древние времена и весь город выгорал, случалось, кроме немногочисленных каменных зданий.

Меланья уже хлопотала у печи и накладывала мне в миску кашу, и оладьи – свежие, пышные, и наливала чай – с чабрецом и мятой, как я люблю, и бруснику из бочки накладывала, и мёдом поливала. Ну прямо сказка, не завтрак. Пелагея заглянула, убедилась, что я жива, и пошла дальше по своим делам. Трезон шныряла где-то по деревне.

А после завтрака я оделась, завязала в крохотный хвостик отросшие уже волосы, надвинула на лоб чепец, да и пошли мы с девочками. Меланья радовалась, что снег растаял, а не остался лежать, Марья изумлялась – как лежать, ещё ж только самое начало месяца октября. А я думала про себя – да, здесь, наверное, зима в октябре. И до мая, не иначе. Ничего, мы справимся, мы переживём. Мы всё успеем. У нас получится.

Ближняя к Пелагее калитка осталась цела, и забор с этой стороны цел. Следы пожара были видны уже внутри, в ограде, ближе к дому, справа, там, где остатки сгоревшего сарая. Баня уцелела, и дровяной сарай – тоже. Верхнему забору не повезло, и обгорелые доски бодро разбирали наши самогонщики – Дормидонт и Севостьян, и им помогали двое незнакомых мне парней. Стоп, вроде ж я их где-то видела?

Пригляделась и вспомнила, где видела. В церкви, на службе. И взглянув на лица, я поняла, что они могут быть только сыновьями отца Вольдемара, никак иначе. Глаза такие же, серо-зелёные, и носы такие же, и кудряшки надо лбом. Только у священника волосы седые, а у этих молодцов – золотистые. Молодые копии важного человека всем своим видом кричали о том, что в юности тот человек был возмутительно хорош.

Один из молодых и прекрасных как раз меня и увидел.

- Глянь, Дормидонт, барыня пришла.