Книга Возвращение домой, страница 141 – Евгения Преображенская

– И не только она, – недовольно фыркнула Дженна, кивнув на печь. – Я даже искру высечь не могу, словно бы стала обычным человеком.

– Если помнишь, пироги лучше печь без применения колдовства, – рассмеялась Май. – А в остальном мы с отцом поможем тебе.

– Надолго ли ты у нас? – с надеждой спросила Дженна.

– Я не останусь в родном мире навсегда, но пока не спешу и в Сет, – Май обняла её за плечи и поцеловала в припорошённую мукой щёку. – Сестра… или же сёстры окружены мощной защитой, но лучше мне пока остаться рядом с вами.

– Дети? – удивлённо переспросила Дженна. – Такое может быть?

– Из-за защиты я не могу ответить наверняка, но в твоём случае может быть всё.

Сердце Дженны полнилось сладостной негой и нежностью, пением птиц и медовым шелестом ветра в кронах дубов и лип. Она искренне радовалась дому и семье, исцелённому миру, который помогла спасти, обретённому счастью. И всё же рядом с радостью соседствовала скорбь.

Она не была тайной или запретом, ведь и Зарон ощущал нечто похожее. Должно быть, во всех мирах не найдётся хранителя, не вкусившего яда потери. Любовные союзы были для этих созданий браком двух душ. И с каждой разлукой на душе появлялась незаживающая рана.

Хотя дракон и злился на законную супругу, однако Дженна не сомневалась: он любит её. Чувствовала она и любовь Дживы к мужу как свою собственную. Не только жажда творения свела вместе Зарона и Лесу, но то прежнее чувство, что помнили их тела.

Магия стала недоступна Дженне, но не сумеречные тропы. Порой они с Зароном уходили на запад, к морю. Целыми вечерами они могли сидеть на песчаном берегу и смотреть на Серебряные воды. Они молчали, думая о своём. Каждый путешествовал по собственным воспоминаниям.

Впрочем, ближе к ночи нежность побеждала скорбь. Зарон разводил костёр и жарил пойманную в море рыбу. После ужина мужчина и женщина застывали в объятьях друг друга, ни на миг не размыкая рук. А море и звёзды шептали им свои песни.

Подобно Катану, повелитель мёртвой воды любил и солёную воду. Подобно Сайрону, он частенько горячился и становился резким. С Май же он был спокоен, добр и неизменно улыбчив, совсем как Сол. А иногда Зар начинал шутить точно демон, чем и раздражал, и смешил подругу.

Слушая его, Дженна смеялась, плакала – и снова смеялась. Сколько испытаний уготовил ей Единый, но сколько любви было даровано ей. И одновременно с этим Дженна ощущала, что, несмотря на долгую жизнь хранителей, её собственно время было не безгранично.

Когда северные ветра пригнали в Спящую пущу осенние тучи, Дженна начала замечать перемены в себе и беспокойство в глазах супруга. Она улыбалась ему, но, глядя в зеркало, видела, как всё глубже пролегают расходящиеся от глаз морщинки.

Всё тяжелее становилось ходить будущей матери, всё чаще хотелось прилечь. Без помощи Май она уже не справлялась с хозяйством. Дочь вела себя как ни в чём не бывало, и в этом Дженна черпала силы. Если всеведущая Май спокойна, то и за детей переживать не нужно.

Уже некоторое время Дженна ощущала, что её раздавшийся живот стал не только большим, но и твёрдым. Пропало прежнее шевеление. И всё же жизнь росла внутри женщины. Размеры живота ясно говорили о том, что Дженна носит не одного ребёнка.

Жизнь набирала силу за плотной скорлупой яйца. Капля за каплей она отнимала силы самой Дженны. Волосы женщины превратились в белые паутинки. Тело стало тонким, лёгким. Казалось, новый порыв холодного ветра подхватит драконицу и унесёт к небесам вместе с сухими листьями.