Книга Сказки лунных дней. Первая книга, страница 83 – Евгения Преображенская

Самая первая из женщин тащила за собой соху, впряжённая в неё, словно лошадь. За ней, сотрясаясь в безумном танце, следовали седые вдовы, далее – беременные и посватанные – стоящие у границы своих родов. Потом дружною гурьбою валили все остальные деревенские бабы: девы, матери, старухи.

Попрятавшиеся по домам мужчины даже сквозь щели в ставнях боялись глядеть на происходящее. Дети прятались по колыбелям. Собаки не лаяли, крепко привязанные за заборами дворов. Кошки забились под скамьи, домовые – за печи. В стойлах замерла скотина.

Этой ночью на улицу могли выйти лишь женщины. Всякого другого – мужчину ли, ребёнка, своего ли, странника, человека ли, зверя – забивали до смерти…

Единственными свидетелями бабьего шествия были луна в облаках да те, против кого это действие предназначалось. Их холодные, как и ночное светило, бледно-жёлтые, зеленоватые и голубые глаза то тут, то там ночными светлячками поблёскивали в зарослях вокруг посёлка.

Невидимые тени, явившиеся за положенной им добычей, застыли в сомнениях. Криков и суеты они не любили, но особенно им претило человеческое безумие. Болезни тела не страшили нечистых созданий, однако слабость ума не сулила ничего хорошего.

Объятые безумием женщины трижды обошли свою деревню, вытаптывая и пропахивая вокруг неё защитное кольцо. Затем на центральной площади они покидали в костёр свои факелы и, продолжая кричать, браниться и хохотать, начали прыгать через огонь.

Не прыгнувшая, немощная или испугавшаяся нарекалась ведьмой. Её связывали и сжигали тут же на месте. Впрочем, у тех, кто струсил, всегда был ещё один выход. Воспользовавшись шумом и суетой, от толпы женщин отделилась одна селянка.

Светловолосая Чеза была немолода. Около года назад пропал без вести её муж, и с тех пор женщина не знала других мужчин. Однако за последние месяцы живот её сильно вырос и отяжелел. Целительница говорила, что это был не ребёнок.

Прыгать через огонь с такой ношей Чеза не решилась. Вместо этого она пересекла защитный круг и направилась в рощу, чтобы переждать в ней до утра. В руке она сжимала вырезанное из дерева шестиконечное солнце – символ Владыки.

Женщина надеялась, что свет дня, заключённый в амулете, защитит её от созданий мрака. Увы, напрасно. Не успела Чеза дойти до опушки, как ощутила неестественно морозное дыхание ветра. Ноги её ослабли и подкосились. Чужие руки подхватили жертву и подняли воздух.

Морри была сильной, смелой, отчаянной, но невысокой. Полыхающий и воющий огонь вдвое превышал её рост. Подбадриваемая и подталкиваемая товарками, она стиснула зубы, что есть сил оттолкнулась ногами и прыгнула. Маленькая, ловкая, упрямая и бесстрашная, как её козочки. Рогатые непоседы могли перемахнуть даже через широкий ручей. И она сможет.

Жар ударил Морри в грудь, лизнул напряжённые соски и хлестнул по лицу, будто с корнем вырывая изо рта дыхание. На миг она погрузилась в настоящее пекло. Как только её ступни вновь коснулись прохладной почвы, и девушка поверила, что самое страшное позади, на неё обрушилась грузная женщина. Кажется, это была Агеллада, швея и мать пятерых самых завидных женихов на деревне.

Обе женщины рухнули на вытоптанную землю подле костра. Морри, кое-как, высвободившись из потных объятий Агеллады, откатились в бок. За ними, как горошины, продолжали сыпаться остальные деревенские. Ослепшие от яркого пламени, оглушённые безумием, они сбивали друг друга с ног, толкали и душили своими телами.