Книга Проклятие черного единорога. Часть третья, страница 115 – Евгения Преображенская

— Не помог, — Сайрон покачала головой.

— Я предупреждал тебя, друг, Дженна ещё ребёнок по нашим меркам, — улыбнулся Дэрей Сол. — Ей нужно время, но всё будет хорошо. Я уверен.

Пир был радостным и шумным. Солнце плавно клонилось к закату, окрашивая небо в пурпур, затем в индиго. Из леса наползали сумерки, а в ветвях деревьев загорались волшебные огни.

Опустилась ночь, разбросав по небосводу россыпи звёзд. Казалось, что туманности — само дыхание Творца — переливаются дивным звоном, мелодией, при звуках которой сами собой стихают все разговоры.

И вот Донас'ен поднялся с места и вышел в центр круга, образованного праздничными столами. В его руках внезапно появилась скрипка. Мужчина прижал инструмент к плечу, вскинул смычок… И, как только он коснулся им струн, удивительная музыка разлилась по поляне.

Вихрь нот закружил слушателей, то вознося их к небесным высотам, то бросая обратно на землю. Все грани жизни сливались в этой мелодии: ядовитая ненависть — и возвышенное обожание, пронзительная тоска — и пламенное вожделение, надежда и отчаянье. Таинственная музыка, рождённая вне мира Сия, — таков был подарок странника дану.

Дженна слушала скрипку, затаив дыхание от восторга. Вот кем оказался тот таинственный музыкант, которого она не смогла отыскать на Празднике! Всё это время Донас'ен был в Ферихаль! И в то же время его не было в Сии, ибо, как и Сайрону, дану были открыты другие миры. Он ходил тропами, недоступными для чародейки.

Казалось, что волшебство этой музыки могло поднять на войну целые армии и народы, уничтожать и призывать к жизни!

Но постепенно мотив делался всё проще и веселее. И вот уже в круг выбежали и пустились в пляс феи и эльфы. К танцующим незамедлительно присоединилась Фьёр, плеща своей цветастой юбкой. За ней последовали тинутурильцы и другие.

Когда же гости всласть наплясались, задорные ритмы сменились медленными. Заиграли эльфийские флейты и арфы. Им вторил стрекот ночных цикад. Вспыхнули огоньки светлячков. Толпа отхлынула в стороны, давая молодым супругам пространство для танца. Сайрон взял Дженну за руку и вывел в круг.

Далёкое звучание скрипки всколыхнуло тьму тревожными нотами. Музыка прокатилась волной и рассыпалась на призрачное эхо.

Вокруг девушки была темень: не манящая бездна и не пронзительная бесконечность звёздного неба — обыкновенный не освещённый тоннель или… Коридор?

Дженна снова оказалась в коридоре, однако на этот раз это был не безжизненный и лишённый красок мир, как было после встречи с Ледяницей, а душный, ограниченный стенами мрак. И только в конце этого тоннеля маячил контур приоткрытой двери.

Пройдя вперёд, девушка осторожно заглянула внутрь. Неясных размеров пространство наполнял мрак, в центре которого, точно золотая луна среди ночи, сиял круг света. Там у дальней стены потрескивал камин и горели десятки свечей. Свет огня обрисовывал силуэты книжных стеллажей, старинные часы, резную мебель и её…

За большим деревянным столом, склонившись над кипами бумаг, сидела женщина. Мерное тиканье, скрип пера и мерцание пламени делали мрачное пространство теплее, уютнее.

— Единый Предвечный Источник Жизни есть всему отец и всему мать, — произнесла женщина. — Он образ и мелодия, строитель и нерушимая основа миров. — Незнакомка умолкла, вздохнула и, бросив взгляд на часы, вновь вернулась к письму. — Он искра, зажёгшая пламя. И Он любовь — пища для развития живой души. Однако в бесконечной жажде расширения появились настолько далёкие миры, что даже любящий взгляд был не в силах достичь их… — Женщина обмакнула перо в чернильницу. — Что же души, рождённые в этих мирах? Они подобны растениям, заброшенным в бескрайние пески и вечную ночь. Каждое живое создание вынуждено искать для себя пищу либо погибнуть. И, найдя эту пищу, оно видоизменяется под стать ей.